Оставьте мою душу в покое : сценарий литературного вечера из цикла "Ерофеевские пятницы" / Центр. гор. б-ка им. М. Горького, Музейн. экспозиция Венедикта Ерофеева ; [сост.: Шталь Е. Н.]. - Кировск : Центральная городская библиотека, 2002.

ЖУРНАЛИСТ: ЕРОФЕЕВ: ЖУРНАЛИСТ: ЕРОФЕЕВ: Ж УРНАЛИСТ: ЕРОФЕЕВ: Ж УРНАЛИСТ: ЕРОФЕЕВ: Ж УРНАЛИСТ: ЕРОФЕЕВ: литература начала Х1Х века, от Байрона до Вальтера Скотта (не как романиста, а ка к поэта в блестящих переводах нашего Ж уковского). Но совсем не люблю Золя, не терплю бездушия, а в нем я это сразу определил. В XX веке - Кафка, которому я м ногим обязан, Фолкнер («Особняк»), Но только не люблю Хемингуэя. Я прочел его двухтомник, и меня чуть не выворотило наизнанку. Очень люблю Набокова. Никогда зависти не знал, а тут завидую, завидую... Как вы относитесь к Булгакову? Прохладно. Мне не нравится. Я до сих пор не прочел «Мастера и Маргариту». Дохожу до 38-й страницы и не м огу, мне невыразимо скучно. И одержимость остальных я мало понимаю. А ваши поэтические пристрастия? Вы говорили, что ближе всего вам русский Серебряный век, начало века? Ну, начало, конечно, ближе, чем середина. А в этом Серебряном веке кто? В молодости я влюблялся во всех поочередно. Сначала втюрился в Константина Бальмонта, потом, спустя два месяца, - в Игоря Северянина, спустя три месяца - в Андрея Белого, ну и так далее. Я был влюбчивый. Как говорила мать Олега Кошевого: он просто влюбчивый. Обо мне то же самое можно сказать. А осталась какая-нибудь любовь из этих юношеских влюбленностей? Все остались, в том-то и дело. Всем признателен. А то ведь люди обычно лихо расправляются с теми, ком у они обязаны. Люди, подхватившие самое необходимое, скажем, у Анны Андреевны или у Марины Ивановны, уже смотрят на них как бы свысока, плюют просто. Вот это мне непонятно. Я, например, совершенно люблю каждого человека, котором у хоть немножко обязан. Будь то Бальмонт, будь то Северянин, - я знаю, что они немножко придурки, но все равно люблю. А где же вы познакомились с чередой ваших возлюбленных и как? Ведь достать их книги было непросто. Это, разумеется, когда поступил на первый курс в МГУ. Хоть и ничего еще не было издано, но среди студентов - основное студенчество было настолько плохо, что противно и вспоминать - но опять же, ка к всегда, ка к и в Царскосельском лицее, непременно найдется семь-восемь 21