Шорохова, Л. Я. «По проселочным дорогам» : 80-летию Мурманской области посвящается : рассказы и очерки / Шорохова Л. Я. – Мурманск : Полярис, 2018. – 123 с. : ил.

стараниями одного доброго монаха уже был помещен учеником Академию. И зато как быстры были его успехи. А он желал знать еще и еще. За нетерпение он был наказан, он просидел двое суток в тем­ ной комнате. За шесть лет медленного ученья он изучил все, что знали его наставники, и особенно латинский и греческий языки, и знал их так хорошо, что даже писал на них стихи. И тут посреди этой бездейственности, мучительной для гения, он вдруг, как отличник был направлен в Петербургскую Академию для продолжения курса физики и математики, удостаивался чести учиться у самых умнейших из всей России людей. Надо отдать справедливость и тем достойным лицам в нашей истории, которые представили императрице молодого поэта и его жалкое положение. Это были вельможи - Шуваловы. Их покрови­ тельству обязан Ломоносов тем, что его необыкновенный ум и об­ ширная ученость были узнаны и признаны. Ломоносов в неизъяс­ нимом восторге упал на колени и едва мог выразить благодарность: его сердце было слишком полно, а это всегда мешает красноречию Другой русский поэт А. С. Пушкин описал в четырех строках судьбу и гений Ломоносова. «Невод рыбак расстилал по берегу студеного моря, Мальчик отцу помогал. Отрок, оставь рыбака! Мрежи иные тебя ожидают , иные заботы: Будешь умы уловлятъ, будешь помощник царям». Государыня милостиво подарила ему поместье близ Петер­ бурга, на берегу Финского залива. Оно называлось Коровали дай. Осчастливленный внимание царицы, Ломоносов с того вре­ мени с новым жаром принялся за свои многочисленные труды и в Академии, и, выполняя те поручения, какие часто давал ему по­ кровитель наук и художеств Шувалов. Так В 1754 году , Шувалов попросил его разработать план университета в Москве, и к 1755 году это высшее учебное заведение, этот памятник просвещенной государыне и двух его главных участников учреждения - Шувалова и Ломоносова - уже было открыто. Но разногласия, между академиками вредили, огорчали пла­ менное сердце ученного, распространению просвещения в Рос­ сии, просвещения столь дорогого для Ломоносова. Как часто с ис­ тинной печалью он говорил друзьям:» Ах! Как много мог бы я сде­ лать в звании профессора и члена Академии делать!, и как мало мои товарищи дают мне возможности делать!». 20