Шахнович М. М. Валунные кенотафы Восточной Фенноскандии: к вопросу об одной разновидности православного погребального обряда в позднем Средневековье // Самарский научный вестник. - 2022. - Т. 11, № 3.

Исторические науки Шахнович М.М. Валунные кенотафы Восточной Фенноскандии: к вопросу об одной разновидности православного погребального обряда в позднем Средневековье Samara Journal of Science. 2022. Vol. 11, iss. 3 157 «Заложные покойники» В основе православного погребального обряда в Средневековье находилось общее представление о разделении усопших на тех, кто умер «своей» или «не-своей» смертью, соответственно, на «предков» и «заложных», «чистых» и «нечистых» [9, с. 247; 10, с. 151–205; 11]. Первые закончили земной путь «бла- гой» кончиной, «по-людски», избыв предначертан- ный век до конца. Они хоронились в соответствии с общей христианской традицией и получали упокое- ние в загробном мире. Вторые встретили внезапную, «нужную» смерть «до часу» (скоропостижную или насильственную, не зависящую от воли человека) или наоборот, «после часу», «заедая чужой век», а также «напрасную», связанную с грехом. Для «за- ложных покойников» существовали ограничения по христианскому погребению и церковному помино- вению [12, с. 11, 27–36]. В народных представлениях список «нечистых» покойников, «неизживших своего века», значителен. К ним относились самоубийцы, утонувшие, «опой- цы», замерзшие, заблудившиеся в лесу, умершие при несчастном случае, от ран, от удара молнии, во вре- мя эпидемий или от голода, угоревшие при пожаре, погибшие на войне или от рук разбойников, контак- тировавшие с «нечистой силой», пьяницы, большие грешники – развратники и убийцы, умершие «в тем- ноте» или без покаяния и соборования, не успевшие завершить важное жизненное дело или скрепленные сильными эмоциональными связями, прерванными смертью (жених – невеста, умершие в период между помолвкой и свадьбой, должники, кормящая мать, любимые супруги или дети). Дополняют перечень дети некрещеные, мертворожденные, загубленные своими матерями случайно («заспанные») или умы- шленно, выкидыши, проклятые родителями, женщи- ны, умершие беременными, при родах или в течение сорока дней после них («неочистившиеся»), зачатые, рожденные или умершие во время Святочной или Троичной недель. «Заложный покойник» может быть не оконча- тельно «чужим», но его неупокоение – присутствие в мире живых – однозначно нежелательно. Умершие посещают живых во сне или наяву, что приводит к смерти или предвещает важные события различного характера. Посмертный срок «хождения» покойника ограничивался «часовой смертью», т.е. временем, когда скоропостижно умерший должен был принять естественную смерть или прекращается проведением определенных обрядовых действий. По народным представлениям, тела «нечистых» остаются нетленными «до времени», земля их не принимает – гроб или тело выходят на поверхность потому, что душа осталась рядом с телом. Они не отпевались, не поминались в церкви, на могиле не устанавливался крест или голубец, снимался при за- хоронении и нательный крест [13, с. 91–92]. «Залож- ные», однако, не были полностью отторгнуты: они получали пожертвования через общую милостыню и поминались на могиле на неделе перед Троицей или в день Сорока мучеников [14, с. 119]. Мировоззренческие установки определяли вид по- гребального обряда. Погребение «заложных», полно- стью отличаясь от похорон «дедов», состояло из комплекса превентивных мер по их «обезврежива- нию», которые должны были препятствовать их воз- вращению в мир живых [15, с. 499–503]. В ареале позднеславянского расселения захоронения «нечи- стых» производились не в узаконенном пространстве освященной земли «родительских» кладбищ около церкви или часовни, а в одиночных или в коллектив- ных захоронениях: на полях, перекрестках, болотах, оврагах, около дорог, в удаленных лесах, на границе полей и сел, за рвом, под порогом или в подклети домов, на гумне [16]. Считалось, что землю нельзя осквернять погребе- нием «нечистых» покойников. Нарушение запрета при- водило к стихийным бедствиям, таким как «бездожие и студеные ветра» и неурожай, поэтому их захороне- ния были поверхностными [17, с. 142]. По археологи- ческим и письменным данным, вокруг тела делались ограда из кольев или бревенчатый сруб в два венца. На Русском Севере еще в начале XX века просле- живались остатки традиции особого отношения к умершим «неестественной» смертью: «отсроченные похороны» на общем кладбище, временное хранение тела в несоприкасающемся с землей «подвешенном» гробе «на кострах» или во открытой, неглубокой яме, охранное бдение около временного захоронения, не- занесение тела в дом [18]. Но фактологические све- дения об особенностях захоронений «нечистых» по- койников фрагментарны. Поэтому в историографии сохраняется восприятие этого «демонологического» раздела славянской и финно-угорской мифологии как легендарного и предметно неуловимого. Все же при археологических работах встречаются одиночные поверхностные погребения «в поле», вне сельских некрополей, могилы без останков или с «оригинальным» положением тела и «нестандарт- ными» сопутствующими предметами. В рамках пара- дигмы «противостояния официального христианства и народного язычества» это объяснялось спецификой местных «языческих» пережитков и локальными особенностями, т.н. «народным православием». При археологических раскопках сельских средне- вековых могильников фиксируются признаки, кото- рые могут, по нашему мнению, рассматриваться как предупредительные меры против «посмертной ак- тивности», совершенные при захоронении очевидно- го «опасного» умершего или «на всякий случай». Это связанные или посмертно сломанные руки или ноги, перевернутое тело, камни на груди, помещен- ные в гробовину предметы (железные вещи замыка- ющего, острого или колющего характера, монеты, хлеб, соль, свечи, специальная освященная одежда, стружки от гроба и т.п.), специальная, непригодная к использованию обувь, уголь и деготь в могильной засыпке, забитые в тело осиновые колышки [10; 19]. Практиковались и археологически нефиксируемые способы «запечатывания» могилы: поливание ее во- дой, осыпание маком и солью, укладка специальных трав, отнесение земли с могилы в церковь и т.д. Если эти действия были нерезультативны и «нечистый» активно вторгался в жизнь живых, то проводилось ритуальное осквернение могилы, гроба и останков (сжигание, расчленение, выбрасывание в болото) [20]. Отметим, что в позднем Средневековье меры по обезвреживанию «мертвецов» с незначительными вариациями были единообразны на огромной терри- тории проживания различных этнических групп Во- сточной Европы, объединенных только единством вероисповедания и торговыми контактами.