Шахнович М. М. Часовня Рождества Христова Лявозерского саамского погоста / Шахнович М. М., Коливатов Е. Б. // Финно-угорский мир. - 2024. - Т. 16, № 3. - С. 361–372.

КУЛЬТУРОЛОГИЯ 98 Финно – угорский мир. 2024. Том 16, № 3 формам православной архитектуры и чаще всего представляют собой строения не- больших размеров и простой «клетской» конструкции. При крупных деревнях на Рус- ском Севере нередко возводились большие многоуровневые и разноширокие, изыскано декорированные многокамерные деревян- ные часовенные здания [10]. Правильность совершения богослужений и характер осуществляемых в них обрядов часто не контролировались приходскими священниками. Например, в русских и ка- рельских приходах Европейского Севера в часовнях хранили вотивные приноше- ния, вплоть до конца XIX в. в деревенские праздники около них нередко проводили общественные действа с явным языческим смыслом (календарные жертвоприношения): убивали, готовили и съедали жертвенное животное, варили пиво и т. п. [11]. С началом жесткого противодействия государства старообрядческому движению (последняя треть XVII в.) отношение вла- стей к часовням резко меняется с лояль- ного на запретительное. В 1679 г. царским указом запрещается их возведение без раз- решения церковных иерархов. В первой трети XVIII  в. вышло несколько царских и синодальных ограничительных указов о часовнях: о воспрещении их строительства в Санкт-Петербурге (25 ноября 1707 г.), о разборе всех существующих часовен и запрещении постройки новых (28 марта 1722 г.), запрещении строительства новых и подновления ветхих (10 июня 1734 г.) 4 . Епископы понимали все негативные по- следствия жестких мероприятий для ре- лигиозных устоев православных сельских общин и пытались донести это до Синода. В 1853 г. стало допускаться строительство часовен «с тем, чтобы в сих последних пра- вославные причты по временам отправляли славословия», а в 1865 г. архиереи получили право самостоятельно санкционировать их постройку. В 1883 г. старообрядцам раз- решили подновлять принадлежавшие им старые молитвенные здания и часовни. На окраинах Российской империи официальные запретительные постановления относитель- но часовен редко соблюдались и в целом были малоэффективны [6;7]. Часовни Русской Лапландии. Начало распространения христианства на терри- тории Кольского Севера следует связать с проникновением первых промысловых коллективов мурман и корел в северное Беломорье и на побережье Баренцева моря в XI–XIII вв. Миссионерская деятельность среди местного населения (лопь, терфинны, квены) стала проводиться по инициати- ве новгородского архиепископа Геннадия в конце XV в. и продолжалась новгородским митрополитом Макарием в первой трети XVI в. Однако только во второй половине XVII в. жители саамских погостов стали более активно втягиваться в общую цер- ковную жизнь края [12]. В ситуации значительной удаленности большинства поселений на Севере от мало- численных церквей можно предположить, что часовни как простейшая форма церков- ного строительства изначально существовали в местах расселения православного народа. Однако первое документальное сообщение о возведениии часовни (над могилой прп. Трифона) относится ко второй половине XVI в. [13]. В Русской Лапландии и Беломорье часовни ставились чаще всего коллективами промысловиков на многолетних морских тонях, по обету, односельчанами над моги- лами праведников и найденных утонувших, в староверческих поселениях [14; 15]. 4 «В России строгие правила о часовнях, запрещение постройки их, явились в царствование Императора Петра I-го. С одной стороны, тогда особенно обнаружилось упорное неповиновение раскольников православ- ной церкви и тайное богослужение их в часовнях, с другой стороны, тогдашнее внутреннее управление Росси- ей было таково, что трудно и почти невозможно уследить правительству, открыть все раскольнические места Богослужения, отличить их собрания в часовнях от собраний в часовнях лиц православных; вследствие этого, при решительном намерении Императора остановить распространение раскола и даже истребить его, явились указы, требовавшие без всякого ограничения, чтобы разобраны были все часовни как раскольнические, так и православные, и недозволявшие постройку никаких часовен. <…> Между тем часовни служат в пользу рас- кольников и их учения; ибо они, по своему невежественному упрямству и умовредной прелести, отчуждаясь от церквей, приходят в часовни, как в некоторую молельню, и отправляемое там моление почитают за цер- ковное, что не следует». См.: Никольский К. О часовнях // Церковные ведомости / изд. при Св. Синоде. СПб., 1889. № 10. С. 256–257.