Сергеев, А. М. На пути к себе : (метафизические размышления) / А. М. Сергеев ; М-во образования и науки Рос. Федерации, Гос. образоват. учреждение высш. проф. образования "Петрозавод. гос. ун-т". - Петрозаводск : Петрозаводский государственный университет, 2004.

лорное измерение языка, связанное с приданием вещам вещно сти как тем, что в сказках и легендах все способно быть чем угодно и быть принципиально обратимым, так и тем, что такое сказочное слово живет своей, а не нашей, жизнью, постоянно напоминая нам о присущей ему глубине. Тексты Кэрролла яв ляются мощным противостоянием новоевропейской установ ке, проистекающей из придания словам (словам мира!) и вещам (вещам мира!) зависимой от субъекта формы в виде исходя щих от него «значений» и в виде определяемых его сознанием «предметов». Причем Кэрролл осуществляет свое начинание как раз изнутри научной среды, к которой он был причастен, и делает это в совершенно новой непривычной форме «игры со словами», благодаря чему вещи снимаются с якорей предмет ности и, преодолевая статичность знака, в дрейфе значений вскрывают перед читателем динамику мира. Доверие к слову и миру Задумаемся и о том, что вместе со всем дру гим в текстах Кэрролла нас, видимо, привлекает и то, что ими реабилитируется настроение. Интенции, лежащие в основании акта означивания мира сознанием, принадлежат человеку от мира: сознание ими только пользуется. Мыслитель настаивает на внимании к детскому восприятию мира, обусловленному доверием к своему настроению, которым захвачен ребенок в от личие от взрослого и которым он выхватывается из существу ющего, а также доверием к своей (детской) логике, связанной с открытостью ребенка любому с лову и принятию его в себя как слова мира. В стремлении опереться на ничьи слова и как-то соотнести себя с ними обнажается желание человека иметь готовые сло весные формулы, т. е. своеобразные «лекала» мира, которые бы никогда его не подводили и на которые он мог бы всегда опе реться. Ясно, что в деле сопряжения своей собственной речи со словом мира, мы не может не прислушиваться к тому, о чем и как люди говорят. Причем не только к «народной мудрости», зафиксированной в безличности готовых формул, но и к пере судам и слухам, т. е. к людской молве. Считаться с этими фено менами все-таки приходится каждому. Если такая мировая ком понента языка распадается, неизбежно начинает править про извол: не соотнесенная с миром воля индивида первоначально утверждает себя именно в конкретном словесном акте и языко- 204