Сергеев, А. М. Ключи : (философские размышления) / А. М. Сергеев ; М-во образования и науки Рос. Федерации, Мурм. гос. гуманитар. ун-т. - Мурманск : Мурманский государственный гуманитарный университет, 2011.

КЛЮЧИ: ФИЛОСОФСКИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ 161 и учащения ритма душевно-сознательной среды жизни. Именно это становится нормой жизни в революционный период. Неучастие же в таких действиях воспринимается в качестве чего-то аномального. В революционной ситуации речь идет о возможности прямого и по следовательного отказа человека от понятия нормы и рефлексивного отношения к жизни. Порывая с размеренностью речи и действий, ре волюция возрождает порыв и безостановочность, что способно быть воспринято большинством не негативно, а позитивно. Вместе с тем отказ от ровного отношения к жизни связан с от казом от забот жизни. Обычно, т.е. вне революции, душа наша занята заботой о чем-либо или о ком-либо. Такая «занятость», разумеется, как-то консолидирует и объединяет отдельные жизненные усилия в не коем единстве, придавая целостность нашему существованию: един ство жизни фактически образуется заботой, через которую мы как-то, где-то и когда-то оказываемся собранными. Мы занимаемся заботами и заняты ими. Однако это блокирует наш первичный настрой на мир, придавая ему частный характер. Но тогда наша потребность и жажда в революционном обновлении жизни связаны с онтологической нуждой и тоской по миру, хотя на «закате» революции они, опять же, сменяют ся новыми заботами. Так или иначе, но понятно, что первичное - в он тологическом смысле - настроение может вытесняться и вытесняется заботой, исходящей из существования, которое все последовательнее отождествляется с ровностью текущего момента. И революция, взры вающая и уничтожающая ровное отношение к жизни, находит отклик в нашей душе именно ввиду стесненности первичного - онтологическо го - настроя нас на целостность сущего, что скрыто от сознания нашей интеграцией в постоянство забот, связанных с существованием. Итак, силясь найти путь к целому, революция рвет с рефлексией и усложненным отношением к жизни, так же как упрощает разное, пытаясь свести его к общему. Неудивителен в связи с этим рост не только пылкости речи, но и повышенной жестикуляции. В конечном счете сказывание упирается в показывание, обретая в последнем свою предельность и полноту вне рефлексивного отношения к знаку. Объяснение исчерпывается указанием, и мыслительное побуж дение человека, освобожденное от усложнения и проблематизации, полностью вмещается в жест, становящийся продолжением и продле нием активности тела в среде речи. Осмысленная речь, которая не пременно основывается на диалоге, по крайней мере на диалоге че- 11 - 1857