Семенов, В. П. Счастье : эссе / Владимир Смирнов (Семенов) // Мурманский берег : литературный альманах / Мурм. обл. писат. орг. [Союза рос. писателей ; ред.-сост. Б. Н. Блинов]. – Мурманск, 1996. – [Вып.] 3.

могуг меняться местами, соперничая друг с другом, по притягательность обоих неизменна. Две любви: к близкому человеку (шире — семье) и к повседневному груду — нот два кита, на которых, но преобладающему народному разумению, покоится и пульсирует счастьем жизнь человека. О третьем ките — о любви к миру, к Богу (или так: к Божьему миру) — опрашиваемые заговаривают редко. Возможно потому, что впитали ее вместе с молоком матери, и любовь к Божьему миру естественна для них, как сама речь — тогда зачем о ней и заговаривать. Однако большинство, пожалуй, молчит по другим причинам. Одни не верят, другие не знают, а кто даже и не догадывается, что без третьего — целеполагающего и направляющего — чувства у счастливой жизни пет достаточных оснований. Без него паша любовь-страсгь к себе подобному зашорена эгоизмом. Без любви к миру и наша любовь к работе слепа и глуха, и оба наших кита хоть порознь, хоть совместно, а в итоге м о т заглубить пас в пучину, в несчастье, сами не желая того. Счастливого человека можно, пожалуй, сравнить с воднолыжником, буксируемым любовью к Божьему миру. Потеря или изначальное отсутствие одной из лыж (скажем, любимой работы) в этом случае еще не катастрофа: спортсмены выезжают и на одной. Даже потеряв и вторую, мы возможно сумеем удержаться на ногах, скользить на пятках, подтягиваться к буксировщику. Но выпустив из рук трос, неминуемо погружаемся и барахтаемся: обе лыжи теряют смысл. Полнота же человеческого счастья обеспечивается взаимодействием всех трех видов, трех ипостасей любви: к близким, к призванию, к неповторимому Божьему миру. Это крылья и сердце нашего счастья, это чувства, не только позволяющие нам минутами парить в поднебесье, но и делающие нашу земную повседневную жизнь бесценной, священной величиной.