Семенов, В. П. Публицистика / Владимир Семенов ; [Мурм. орг. Союза рос. писателей]. – Мурманск : ЗАО Нордмет, 2008. – 404 с.

гряд на огороде обрабатывал. И постепенно осознавал тщету своего судорожного землеройства. Чтобы разумно пользовать землю, надо на ней жить. В это лето тоже съездили. И обнаружили очередную пропажу: выкопаны начавшие уже плодоносить четыре войлочные вишни, куст облепихи, черной смородины. И знаем даже, чья эта работа, но не за­ водить же тяжбу. Подумать тошно. Впервые шевельнулось в душе то­ скливое желание продать нашу обузу, вернуться к пролетарскому су­ ществовании в чистом виде. И то верно: от Мурманска далеко, дорога неудобна и дороговата, дети уже повзрослели и деревенской жизнью не восторгаются. А главное - так и не возникло во мне ощущение род­ ственности, сокровенной причастности к этим местам. Вроде бы кра­ сиво, полезно, целительно: сосновый бор окрест, чистая речка Торопа неподалеку. Грибы, ягоды, орешники обильные. Но сердцу все равно не прикажешь. Детство мое прошло не здесь, а ведь именно детские впечатления от местных таинств природы формируют сознание и под­ сознание, где свивает гнездо та самая всепобеждающая влюбленность и тяга к родным местам - чувство малой родины. Но где она - моя малая родина? Родился я в 39-м году в новгородской глубинке В 41-м эвакуи­ рован. Потом Сибирь, Кропоткин на Кубани, станция Дно, Карельский перешеек, Парфино, Волховстрой... Нигде подолгу не задерживались. Мое детство скроено из территориальных лоскутов. Оно видело слиш­ ком много и слишком разного, чтобы прилепиться к чему-либо одно- Нельзя сказать, чтобы меня совсем уж не тянуло в адреса мое­ го детства. Но тянуло больше умом, чем сердцем. Попытался в 79-м вернуться на место рождения, рассудив, что уж если где и просыпать­ ся чувству родства, то на Новгородчине. Приглядел жилье буквально в пределах видимости останков бывшего отцовского дома на Ловати. И, кажется, недурно приняла меня родина пращуров: такой говор во­ круг узнаваемый, близкий (не то, что тверской, якающий: Стяпановна!, Пятрович!). И связи человеческие живо образовались (нашу фамилию там еще помнили, даже дальние родственники нашлись). Но после двух месяцев тамошней жизни взмолилась жена моя, николаевская ро­ дом: заели, мол, нас комары новгородские, пожалей хоть детей своих, если меня не жалеешь.