Семенов, В. П. HOMO AMANS - Человек любящий : (русская перспектива) / В. П. Семенов ; [Мурм. орг. Союза рос. писателей]. – Апатиты ; Мурманск : Живая Арктика, 2000. – XCV с. : ил.

XXVIII Владимир Семенов Но дело не только и не столько в необычайном разливе искусств, сколько в том, что под власть красоты подпали и добро и истина. Ими не пренебрегали, нет. П р е к р а с н ы е поступки и п р е к р а с н а я ис­ тина тоже входили в объем идеала, но понимались эстетически.Исти­ ну и добро искали на путях красоты. Основная нравственная норма эллина - "ничего сверх меры" - есть по сути эстетическая, а не эти­ ческая норма. Она представляет добродетельную жизнь как искусст­ во отыскания "золотой середины", которая по Аристотелю находится между двумя пороками: между избытком и недостатком. Быть добродетельным - значит искусно лавировать между скупо­ стью и мотовством, между безрассудной отвагой и трусостью, между распущенностью и бесчувственностью и т. д. Для определения долж­ ного поведения применяется принцип гармонизации двух противопо­ ложностей, принцип эстетический. "Золотая середина" древнегречес­ кой этики на поверку оказывается родной сестрой "золотого сечения" архитектуры. Столь же явственная печать "красоты" лежит и на языческой "ис­ тине". Любезное нашему слуху слово "теория" хотя и происходит от греческого "феорейн", но глагол этот означал для эллина "видеть зре­ лище", "видеть облик", и был ближе не к науке, как мы ее понимаем, а к театру. Или к "феатру", как его почти по-гречески произносили наши далекие российские предки. Понятие "эксперимент", введенное Ари­ стотелем, хотя и означало наблюдение за вещами, за их свойствами в изменяющихся условиях, однако в древнем мире еще не было важ­ нейшей основы для научного эксперимента. Мир еще представлялся древнему греку насквозь живым и цельным, а человек в нем - не бо­ лее чем участником великого театрального действия. Язычнику гре- ко-римской древности чуждо было понятие о человеке-естествоиспы- тателе. Эллин не чувствовал себя вправе испытывать, "пытать" при­ роду. Любоваться, подглядывать - да. Но не расчленять для анализа. Органы чувств и воображение - вот те эстетические по своим воз­ можностям инструменты, с которыми эллин приникал к природе, по­ знавал ее. Эта бедность инструментария вовсе не мешала древним быть внимательными наблюдателями и искусными мастерами. Мы до сих пор наслаждаемся видом древнегреческих портиков и амфор, пользуемся римскими дорогами и акведуками, но что касается умоз­ рительных построений, скажем, облика Вселенной, то мы разве что улыбнемся космосу пифагорейцев, где движение небесных тел пред­ ставляется танцем светил вокруг мирового огня под музыку сфер... Даже Платон, едва ли не самый проницательный греческий ум, счи­ тал космос хорошо настроенным музыкальным инструментом, а свое