Семенов, В. П. Мурманское морское пароходство: 1939 – 2009 гг. / В. П. Семенов. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2009. – 366, [1] с., [16] л. ил., портр. : ил., портр.

Часть II. У ИСТОКОВ В первом послевоенном году флот пароходства работал уже не только в ближнем и дальнем каботаже, но своими судами типа «Либерти» стал совер­ шать рейсы в Нью-Йорк, Балтимор, Филадельфию, Гданьск и другие порты мира. К подбору экипажей в загранрейсы с самого их послевоенного начала руководство страны стало относиться с особой строгостью: уже в июле 1946 года в пароходствах были созданы политические отделы, отвечающие за агитационную и воспитательную работу с моряками загранплавания. Психологическую атмосферу на судах загранрейсов, да и вообще в нашей стране той поры, отчасти демонстрирует докладная записка, поступившая от начальника политотдела МГМП Байкова А. П. секретарю Мурманского обко­ ма ВКП(б) по кадрам П. А. Медведеву 18 июня 1947 года. Документ приведен нами почти полностью: «16 мая 1947 года на п/х “Мурманск” консульским отделом посольства СССР в Бельгии был направлен в качестве пассажира оставшийся на берегу в Бельгии боцман советского п/х “Пярно” Лисоев. Свою неявку на судно к отхо­ ду Лисоев объявил в консульстве тем, что его якобы “чем-то снотворным напо­ или в какой-то пивной”. Капитан п/х “Мурманск” Кузьмин дал свое согласие взять Лисоева на борт судна, но с условием, что повезет его не в качестве пассажира, а арестованным до первого советского порта. Работники консульства (Скобелев и Попов) утверждали, что боцман Лисоев не может рассматриваться как невозвращенец, потому что он сам явился в консульство и за ним имеется только нарушение “Правил поведения моряка за границей”, т.е. пьянство. С этими доводами командование п /х не согласилось, но работники консульства заявили, что Лисоев фронтовик, заслуженный человек, орденоносец, что капитан и помпо- лит п/х “Пярно” характеризуют его как хорошего человека и производственни­ ка, поэтому необходимо доставить его в Советский Союз только как пассажи­ ра, не изолируя от команды. Принятый пассажиром Лисоев изъявил согласие во время перехода рабо­ тать на палубе. Никаких документов из консульства на Лисоева получено не было, у него тоже никаких документов не было, так как он заявил в консуль­ стве, что все документы у него украли. Пассажир в рейсе не был изолирован, а был помещен в каюту вместе с коче­ гарами Пешехотько, Ершовым и Сукач, которые были предупреждены помпо­ литом т. Шишовым о необходимости наблюдения за ним. 18 мая при переходе из порта Антверпен в порт Штеттин Лисоев был ис­ пользован посыльным на мостике. При смене вахты в 24-00 находился в каюте, а утром 19 мая в 6-00 на борту судна его не оказалось. Побег Лисоева никем из экипажа замечен не был. Побег Лисоев совершил в Кильском канале при прохождении порта Холте- нау 19 мая утром, так как на корме было обнаружено пальто, в котором он стоял на вахте, будучи посыльным. Исходя из вышеизложенного считаю, что побег Лисоева можно было затруд­ нить, а возможно и предотвратить путем принятия более решительных мер со стороны капитана и помполита п/х “Мурманск”» (ГАМО. Ф. 753. On. 1. Д. 15). 91