Семенов, В. П. Мурманское морское пароходство: 1939 – 2009 гг. / В. П. Семенов. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2009. – 366, [1] с., [16] л. ил., портр. : ил., портр.

В. П. Семёнов. Мурманское морское пароходство: 1939— 2009 гг. коле возникнуть не могло. На моей практике случалось несколько возгораний, но они были сразу локализованы, и огонь быстро ликвидировался. На “Лени­ не” весь экипаж постоянными и изнурительными тренировками был доведен до уровня экипажа спасательного судна. Тревоги там проводились еженедель­ но. Каждая длилась час-полтора. Обстановка на этих учениях приближалась к боевой. Часто на корме ледокола зажигались большие поддоны с соляркой, и аварийные партии тушили огонь всеми доступными средствами. В два часа ночи пожарный помощник по распоряжению капитана зажигал ватный матрас в вен­ тиляционной выгородке носовой “деревни”, и объявляли пожарную тревогу. Задымление было больше, чем при настоящем пожаре. Часто аварийную партию с ледокола высаживали на транспортное судно, и мы боролись с условным очагом пожара на чужом теплоходе. После каждой тревоги весь экипаж соби­ рали в столовой команды, и производился подробный разбор действия групп и отдельных членов экипажа. Разбор длился минут сорок. Некоторым в это вре­ мя доставалось по полной программе. За неявку на разбор комсоставу делали прокол в талоне предупреждений. Перед каждым праздником делался повальный обыск по всем каютам. Капитан, старший помощник, пожарник и помполит производили обход и изы­ мали нагревательные приборы, спиртное и прочие недозволенные предметы. Держать в каюте свечи для пасхального пирога никто даже и подумать не мог. Это было равносильно моральному самоубийству. Весь женский персонал был натренирован до уровня подсознания. По тре­ воге они задраивали иллюминатор в своей каюте и неслись задраивать иллю­ минаторы в тех каютах, которые были записаны в их каютных карточках. Если какой-нибудь член экипажа оставлял во время тревоги дверь каюты закрытой на замок, он на весь год оставался без всяких премий. Командир, проявивший на тревоге нерасторопность, на разборе высмеивался перед всем экипажем и в такой форме, что у некоторых после этого начиналось нервное расстройство». Регулировал жизнь на «Ленине» и «свербильник» —рупор судового эпоса — толстый журнал, в который каждый мог писать шаржи, эпиграммы, дружеские пожелания, как на свое начальство, так и на подчиненных. Чтобы не было обид, под эпиграммами не подписывались, а записи обычно делали печатными бук­ вами или печатали текст на машинке и вклеивали его в журнал. Основной принцип этого самиздатовского журнала состоял в следующем: если у тебя в душе свербит от радости или обид, не держи это в себе, поделись с друзьями. «Свербильник» всё время хранился в посту энергетики и живучес­ ти, или сокращенно —ПЭЖе. На его обложке было написано: «Из ПЭЖа не выносить, копии не снимать». Как писать в журнал, так и читать его также мог любой член экипажа. Это была прекрасная отдушина для сброса отрицатель­ ных эмоций и давала возможность старшим и главным командирам наблюдать реакцию экипажа на свои распоряжения и своё поведение в коллективе. Остальным членам экипажа «свербильник» давал прекрасную возможность корректировать свое поведение в соответствии с пожеланиями коллектива. Пер­ вый помощник часто черпал из него полезную для себя информацию. 196