Семенов-Тян-Шанский О.И. Северный олень. Москва, 1977.

иногда и непериодических миграций. Именно северный олень в далеком прошлом дал человеку возможность освоить просторы тундры и лесо­ тундры Крайнего Севера, оставаясь и сейчас основным и почти единст­ венным средством утилизации скудных растительных ресурсов тундры. В то время как главным источником существования степных индей­ ских племен Америки до колонизации ее европейцами был бизон, в экономике индейцев, живших в таежных лесах, его заменял карибу. На Крайнем Севере материка эскимосские племена в свою очередь дели­ лись на приморские, существовавшие морским промыслом, и сухопут­ ные, жизнь которых целиком зависела от охоты на карибу (Kelsall, 1968). Народности Крайнего Севера Азии и Европы опередили амери­ канских аборигенов по уровню материальной культуры, так как еще в доисторическую эпоху многие из них перешли от охотничьего промысла к более высокой форме хозяйства — скотоводству, в его северном ва ­ ри ан те— оленеводству. При этом изменилась, в сущности, только форма хозяйства, а экологическая основа его осталась та же, выражаемая формулой пищевой цепи: «лишайники и другие растительные корма — северный олень — человек». По вопросу о времени одомашнения северного оленя мнения отдель­ ных исследователей расходятся, но уже сейчас можно считать установ­ ленным, что оленеводство не распространилось из одного центра, а развивалось в нескольких местах 'независимо. Доказательством этого положения служат глубокие различия в системе содержания и выпаса оленей и в способах транспортного использования их в разных регионах (Богораз-Тан,1933). Тот же автор справедливо подчеркивает, что до­ машний олень «проводит круглый год на открытом воздухе, питается подножным кормом и от человека не получает никакого подкармлива­ ния» (там же, с. 233). Оленеводство на его современном уровне пред­ ставляет раннюю стадию скотоводства, уже давно пройденную другими домашними животными. Дикий и домашний олень постоянно скрещива­ ются между собой, а потому в каждом регионе обе формы практически представляют единый генотип *. На основе своих наблюдений в Чу­ котке Богораз-Тан указывает только два признака, отличающие домаш­ него оленя от дикото: пестроту окраски домашних (наличие среди них белых, «черных», пегих, белоносых и др.) и их постоянную стадность. В противовес им, дикие олени характеризуются более однородной окраской меха и образуют большие стада только во время весенних и осенних миграций. Первый признак, по мнению В. Г. Богораз-Тана, нестоек: «Одичалое стадо быстро теряет эту расщепленность цвета и возвращается к однообразной серой окраске» (там же, с. 236). Нам представляется, что рекапитуляция габитуса исходной формы может произойти после смены нескольких поколений, но только при наличии необходимой для этого предпосылки — эффективного естест­ венного отбора. При отсутствии хищников пестрота мастей у одичав­ ших оленей сохраняется даже через 50 лет. Известно, что домашние олени, завезенные на Командорские острова в 1920-х годах, вскоре одичали (сообщение С. В. М аракова). В 1972 г. на одном из совещаний фотограф В. Е. Гипп^нрейтер демонстрировал цветные диапозитивы природы Командорских островов, показав уцелевших в 1970 г. потом­ ков этого стада; почти все олени были пегие. Во всех других случаях интродукции северных оленей на острова исходным племенным мате­ риалом служили такж е домашние олени, и во всех известных нам слу­ чаях они впоследствии дичали: такие опыты проводились на Соловец­ ких островах, в Исландии, на островах Святого Матвея, Южная Геор­ гия, Кергелен и др. Интересно было бы проверить, изменилась ли в 1 Эту точку зрения поддерживают М. П. Виноградов (1934) и А. Н. Сегаль (1962а). 8