Селиверстов, Л. С. В Арктике на парусниках и атомоходах / Л. С. Селивёрстов. – Мурманск : Мурманское книжное изд-во, 2008. - 413, [1] с.: ил., портр.

Степанович, крепежных материалов нет, даже швартовые тросы порвали в прошлый шторм». Остойчивость чрезмерная, период качки не более 12 секунд вместо 14-ти допускаемых. Тут ничего сделать нельзя, кроме как удерживать судно против вол­ ны до тех пор, пока не прикроет берегом где-то уже в районе Рыбачьего. К полуночи шторм разгулялся «во всю баренцовскую!», как шутит вахтенный третий штурман Александр Швецов. Ветер западного направления подбирается к 10 баллам, волнение 6—7 баллов, зыбь начинает складываться со штормовой вол­ ной и достигает опасных пределов. Крен более 30 градусов —это много. И продол­ жается интенсивное обледенение. Миновали траверз Териберского маяка: по «пря­ мой» до Кольского залива остаётся не более 4—5 часов ходу, но... какие часы! Боль­ шое, тяжело гружённое судно натужно вздымается на высоко взметнувшейся зимней волне и с грохотом, скрипом, лязгом рушится вниз. Не успев «убраться» на волне, носовая часть порою стремительно врезается в следующий бушующий вал. Гребень волны в клубящейся пене запредельно взмыл вверх и на несколько мгно­ вений скрыл носовую мачту с наблюдательной будкой. Что-то там, кажется, смес­ тилось, но в темноте и штормовой круговерти ничего не разобрать. Только позднее, уже в заливе, обнаружилось, что почти сорвало и разбило ледовый прожектор на са- линговой площадке мачты —непонятно на чём держится... Второй штурман Юрий Могилюк вместе с боцманом Борисом Чвалой и группой матросов, укрываясь от гуляющей по палубам волны в тамбучинах около входных люков в трюма, ведут наблюдение и постоянно информируют находящихся на мостике капитана и старшего помощника о состоянии груза в трюмах. Это особенно необходимо после резких, стремительных «завалов» судна на борт. Пока всё нормально —держится груз. Время уже приближается к утру —ночь на исходе. А моряки бодрствуют, пра­ вят службу, контролируют работу механизмов и систем. На мостике оживлённо. Старший механик Владимир Фомин из машинного отделения (теперь это ЦПУ — центральный пост управления) является с «докладом». Правда, докладывать-то собственно не о чем —всё работает исправно. Ну... просто поглядеть: «Что на белом свете делается?». А «белого света» даже признаков нет —тьма кромешная, потоки брызг и пены летят до верхнего мостика. Первый помощник Николай Матюничев, старый, бывавший и не в таких пере­ делках морячина, посмотрел, дёрнулся раз-другой на уходящей из-под ног палубе, цепко ухватился, почти повис на штормовых леерах и как-то спокойно-обыденно про­ изнёс: «А всё же, Ледонид Степанович, что ни говори, близ дома и штормовать легче! Помнишь, как нас трепало на “Капитане Панфилове” в Атлантике между Азорами и Бермудскими островами?». Помню, дорогой Николай Никитич, правда, шторм —везде шторм. Но ты безусловно прав в том, что совершенно по-разному воспринимается тяжёлый шторм в центре Атлантики —тысячах миль от берегов или в Баренцевом море, зимой во тьме полярной ночи, но в 3—4 часах от входа в залив, в бухту-убежи­ ще. И настроение у моряков тут соответствующее: выстоим, справимся, пробьёмся. А мне вспоминаются далёкие теперь слова залихватской матросской песни: Не раз в морях и океанах меня трепал и шторм и шквал; И в разных странах иностранных неоднократно я бывал! Да, бывало всякое, всё не перескажешь, только память словно «немой» кинема­ тограф высвечивает морские были, а порою и поистине фантастические видения. После шести часов утра штормовая волна стала заметно уменьшаться —берег начал прикрывать судно. Пробуем подворачивать ко входу в залив, легли на курс 310