Селивёрстов, Л. С. Родные берега / Л. С. Селивёрстов. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2012. - 382, [1] с. : ил., портр., карты.

ти к себе пригласить: потанцуют, споют —все весе­ лее, а то Афанасий Широкий сказки-были заведет до полуночи —забавные, добрые, смешные —заслу­ шаешься! Интересно отметить, что среди промышленни­ ков старшего поколения в то время были замечатель­ ные рассказчики старых сказок-небывальщин и сравнительно новых историко-политических собы­ тий, например, о коллективизации, о различных во­ енных кампаниях. Мне особенно запомнился Федор Васильевич Попов (Русомин). Это был замечатель­ ный человек —умница, воспитанный, настоящий (по нынешним понятиям) интеллигент. А рассказчик — блеск! На любую тему: о революционных событиях в Поморье в 1917 году, о гражданской войне, крас­ ных и белых на местном театре военных действий. Фёдор Васильевич был великий мастер анекдотов, которые.рассказывал в свободное время в особо до­ верительном кругу парней-«мужиков», смешных, умных, часто острых и, безуслов­ но, приличных —женщины же рядом! Бывало, уляжемся вечером по койкам спать: «Федор Васильевич, давай!» —«Что давать?» —«Как что, анекдот —вчера же обещал!» Федор Васильевич ворочается, шутя отнекивается, больше для куража, но анекдоты уже поспели. Начинает рас­ сказывать. Ах, какой же он был умный, добродушный, тактичный рассказчик! За ним не числилось ни одного такого, по нашим тогда еще юным понятиям, нехоро­ шего —всегда в меру и в строку. Помню, рассказывает и слегка выдаст! Девчонки по углам в подушку: хи-хи-хи! Аон будто всерьез: «Ой, мужики (это нам, пацанам), девчонки же не спят —все, больше ни слова —спите!». Кто-нибудь из девчонок поотчаяннее обронит: «Ну, Федор Васильевич, хорошие-то можно!». Общий смех и опять пошло —развеселились, какой там сон —за полночь угомонимся. Ах, как же всё это было необходимо записать —великолепное произведение могло полу­ читься, да вот не сложилось —рано ушел из жизни Федор Васильевич. Вспоминая те, безусловно, тяжкие, но чем-то дорогие для нас времена, бьётся в голове неотвязная мысль —почему не уходит из нашей полувековой памяти та свет­ лая грусть о нашей ведь в принципе запредельно трудной молодости? Наряду с пугающими нынешние поколения воспоминаниями о других, знобящих память событиях тех времён, на первом плане всегда светлые воспоминания о людях того времени, о друзьях-мальчишках: Василии Вешнякове, Степане Широком, Алексан­ дре Федоровском, Германе Медведеве, Валерии Хорьговском, Александре Широ­ ком и девчонках-сверстницах: Любе Широкой, Лене Хорьговской, Оле Поповой, Марусе Прялухиной, Саше Широкой, Анне Широкой, Сане Селивёрстовой, Ев­ лампии Нечаевой, о девушках более старших возрастов, всё еще ждавших своих суженых, так и не вернувшихся с войны: Агрипине (Пинушке) Широкой, Антонине Селивёрстовой, Анне Нечаевой, Анисье Истоминой, Зое Поповой, Агрипине Веш­ няковой, Татьяне Хорьговской и других —простите, память не всех удерживает. Особенно дорогие, благодарные воспоминания и о пожилых, добрых, мудрых, многотерпеливых руководителях-наставниках, которые словно родные возились с А. А. Широкий —великий сказочник в рыбацком стане Фото из архива Долгощелъского колхоза «Север» 256