Селивёрстов, Л. С. Родные берега / Л. С. Селивёрстов. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2012. - 382, [1] с. : ил., портр., карты.

26 февраля Погода хорошая. Весь день иду по старому направлению. В ночь на 27-е решил отдохнуть. Ночевать пришлось под открытым небом. Я не засыпал, не мог и не дол­ жен был засыпать. Я боялся замёрзнуть. Ранним утром я снова двинулся в путь по направлению к востоку . Лёд был покрыт плотным слоем снега. Ноги уходили в снег по колено, то и дело я проваливался по пояс. Я чувствовал, что дальше идти не в силах, а земли всё еще не видно. Я взобрался на высокий ропак и осмотрел гори­ зонт. Ледокола нет, ботов тоже не видать. Немного отдохнув, я решил опять идти дальше. Сколько я шел, не знаю, наверное, до позднего вечера. Путь был утомительный. Дальше идти невозможно. Может я увижу землю, но её не удастся достигнуть. Впе­ реди нет зверя. Зверя нет —это огорчало меня. Теперь я не смогу оборудовать снеж­ ную хижину. Еще раз я взобрался на самый высокий ропак и осмотрел всё кругом. Потом я спустился вниз, сел на льдину и долго думал. Я решил вернуться обратно туда, где находятся звери. Брезгливое отношение к тёплому мясу исчезло. Я был слиш­ ком голоден. Теперь я смогу подзаправиться печенью и сердцем и даже мясом. Обратно я шел по гладкой, ровной льдине. Посредине льдины была трещина, но её занесло рыхлым снегом. Я не заметил её и провалился, упал в воду, но багор помог мне. Я выбрался очень быстро и не слишком промок. Выбираясь из прогали­ ны, я истратил последние силы и теперь чувствовал себя совсем больным. Вечером я встретил несколько бельков, около них были проруби. Матки то и дело выходили кормить детей. Это обрадовало меня. Я убил большую утельгу и попробовал сосать молоко, но из этого ничего не получилось. Тогда я решил вырезать вымя и выжать из него молоко. Но молоко смешалось с кровью и стало нестерпимо противно. Ко­ шелёк, который оказался в кармане, я стал использовать для собирания молока. В это молоко я добавлял снегу, мне понравился холодный напиток, но я не мог утолить голод и невольно вспоминал о наших бурлацких трапезах, о незатейливых блюдах, горячем чае и холодном квасе... и снова шел вперёд. Уже поздно вечером я добрался до очень густой залёжки. Утельги (самки), точ­ но чувствуя свою силу рядом со мной, изнурённым голодом, морозом и трудным путём, бросались на меня, скаля зубы, и я не рискнул идти дальше в глубь этой массы агрессивного зверя. Забравшись на выступ льдины, я выбрал путь, которым можно пройти, минуя массу лежащего зверя. Обход залёжки занял очень много времени. Наконец, я решил отдохнуть, убил тюленя и положил его шкуру в месте, наиболее защищающем от ветра, и устроился на ночной отдых. Но мой отдых был совсем незавидным. Хотя выбранное мною место было несколько защищено от вет­ ра, меня пронизывал мороз, он достигал 25—30 градусов. Я снимал с ног бахилы и расстилал их на снегу. Садился на эти бахилы, подобрав под себя ноги, прятал го­ лову в воротнике, снимал рукавицы, дышал на руки, а потом снова надевал рукави­ цы. Потом я устроил из своей одежды вроде спального мешка и, съёжившись, лёг спать. Лежавшие подо мной бахилы не промокали, но малица, её шерсть и кожа после многих ночёвок на льду и длительных путешествий по торосам и снежным сугробам насквозь пропиталась влагой. Она быстро замерзала и её было очень труд­ но подпоясывать —она не прилегала к телу. Ремень часто срывался, и я вынужден был подпоясывать тело поводком, но у меня уже не хватало сил подпоясываться как следует. (Кстати, молодые читатели, да думаю не только они, не знают что та­ кое малица? О, это славная, самая главная зимняя одежда помора-промысловика. 199