Селивёрстов, Л. С. Родные берега / Л. С. Селивёрстов. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2012. - 382, [1] с. : ил., портр., карты.

И еще хочется отметить одну очень личностную деталь. Наверное, у большин­ ства из нас, тогда 13—14-летних мальчишек и девчонок, учеников пятых—седьмых классов, неожиданно скоро повзрослевших, уже присутствовало и проявлялось чувство активного соучастия во всех делах, желания помочь чем-нибудь нашим запредельно уставшим, опустошённым преподавателям-учителям. Помню, мы сто­ им в понедельник на школьной линейке. Была такая традиция —по понедельни­ кам, перед началом занятий, учеников старших классов выстраивали в школьном зале на линейку и директор или учительница читали вслух для всех сводку Совин- формбюро, а проще —краткую информацию о ходе боевых действий на фронте. Екатерина Матвеевна читает сводку, а я стою и думаю: «Как тебе, дорогая моя учи­ тельница, наверное, трудно читать суровые строчки о ходе боёв. У тебя давно нет никаких известий от мужа —где он, жив ли? Дома две маленькие девочки со ста­ ренькой бабушкой —чем бы тебе помочь?». Я абсолютно убеждён, что подобные грустные мысли неизбывно терзали души подростков, по крайней мере, у большин­ ства моих сверстников. Справедливости ради, отметим, что мы, ученики, особенно старших классов, в те суровые годы относились с глубоким уважением и благодарным вниманием так­ же и к другим нашим учительницам. Вот наша классная руководительница Ольга Никитична Колебакина —математик и физик. Она была очень молодая, но строгая и, как правило, взыскательная хозяйка в классе. Бывало и срывалась на высокие нотки. Но мы всё же очень бережно относились к нашей симпатичной и, как нам казалось, хрупкой и слабенькой Олечке и как могли, порою по-детски неуклюже, помогали ей. Ведь она вела наш класс с 1 сентября 1941 до выпуска из школы в конце мая 1944 года. Ах, какое это было страшно мучительное время для всех —и взрослых, и детей. Вот учительница приходит в класс на урок и проверяет по журналу: кто и поче­ му отсутствует. Фамилия, имя —ответ: «здесь!». Вдруг пауза... нет ответа. Где Галя Широкая? Все молчат. Наконец, девочка —моя соседка по парте —медленно под­ нимается и, всхлипывая, чуть слышно произносит: «У них отец на фронте погиб, вчера похоронку получили, там все плачут». Ольга Никитична скорбно встаёт из- за стола, следом поднимаемся и мы —минута молчания. И, наверное, у каждого маленького человека —ученика да и у учительницы тоже (мы-то знали, что у неё жених на фронте, а писем нет) страшная, обжигающая мысль: «А где там наши, как они?..». И так почти четыре года —тяжкое, гнетущее напряжение. Одна общая для всех неизбывно тревожная мысль —когда эта проклятая война кончится? По вечерам, в первую военную зиму, мы по согласованию и одобрению роди­ телей несли в школу тёплые вещи: свитера, шарфы, шерстяные вязаные носки, рукавицы, бумагу, карандаши и даже иногда неизвестно где добытый табак. В классах под руководством учителей комплектовали посылки красноармейцам на фронт. Занимались активно и ответственно, писали письма фронтовикам. Резон понятный —может быть и наши там на фронте от кого-нибудь посылку и письмо получат. Случались и забавные курьёзы. Вот старенький дедушка, узнав о наших делах с посылками, принёс в школу... огромный поношенный тулуп! На наш весёлый смех сердито отреагировал: «Нечего смеяться —вещь добротная, исправная, на двух крас­ ноармейцев хватит. А как в посылку поместить, ну это ваше дело —небось, грамот­ ные, как-нибудь отправите, нужная на фронте вещь —ведь зима на носу!». 126