Селивёрстов, Л. С. Родные берега / Л. С. Селивёрстов. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2012. - 382, [1] с. : ил., портр., карты.

В конце апреля начинались токовища глухарей. И мой отец закипал этакой внут­ ренней силой. Молча извлекал откуда-то из тайных закутков (мне не полагалось о них знать, и я отнюдь не претендовал на открытия) свои охотничьи справы. Вече­ ром батя по-стариковски, более для отвода глаз покряхтывая, брался за лыжи — проверял крепления, хорошо протирал, прилаживал валенки к креплениям и ста­ вил в особый угол за входной дверью —мало ли кто зайдет, ни к чему на видном месте. Мать иной раз для затравки спросит, будто и невдомёк: «Куда это ты, старый, с лыжами-то наладился?». Ответ вежливый, но категоричный: «Ты, мать, того... это моё дело, лучше собери перекус на утро —с собой возьму». К концу апреля ночи короткие, светлые —одно название, что ночь, и я не знал, когда и куда отец, убори­ сто по-молодецки одетый, скользнёт на лыжах. А когда прихожу из школы, он уже дома, занимается каким-нибудь домашним делом. Но я-то всё знал: началось лю­ бимое занятие отца —охота на глухарей. Он сегодня уже сбегал на Митенские рады (маленькие болотистые участки с небольшими сосновыми островками), выследил, где собираются эти могучие птицы, и даже поставил несколько зарубок —специ­ альных крепких петель-сильев из конского волоса —так, на пробу. Разумеется, всё это он по секрету докладывает маменьке, а она, бедная, ну как утерпит под острым охотничьим взором сына. Тоже под строгим секретом от отца всё подробно и выложит. Для всех очевидно одно —отец с сыном об этом ничего такого не говорили, зачем мальчишке знать, когда будет нужно, узнает. Через день- другой отец, будто между делом, спрашивает: «Лыжи-то у тебя справны ли?». — «Конечно, позавчера катались с Васькой Вешняковым». —«Ну ладно, а не хочешь завтра утром со мной пройтись? Правда, вставать надо рано». —«Да я хоть когда встану, да я!..» —«Понятно, тогда подсоберись и пойдём —тут недалеко». Утром, в начале четвёртого, еще сумеречно, а мы с отцом уже ходко на лыжах скользим через болото к Хорьговским воротам и далее полянками, перелесками на Митенскую. Пришли, отец молчалив, но я понимаю каким-то мальчишеским, но уже охотничьим чутьём, —тут! Он зорко и неспешно всматривается в заросли. Вдруг мощное хлопанье крыльями и будто какой-то хрип. Я громко кричу: «Татка, чухарь полетел!». Отец резко поворачивается и, предостерегающе подняв руку, негромко говорит: «Не кричи, тут далеко слышно, а этот уже не полетит, попал». Да, старый, могучий чухарь рвётся в охотничьей петле —обречён. Отец предлагает мне при­ сесть, отдохнуть, перекусить, а сам занимается птицей и дополнительно устанав­ ливает еще несколько силышек, как он ласково называет эти смертельные для пти­ цы петли, как говорят у нас: охота —пуще неволи. Обратно к дому идём быстро, молча, уже начинает подтаивать ночной снежный наст. Поход, по мнению отца, —так себе, на уху, а я счастлив, уплетаю мамины вкуснейшие пирожки с мясом, пью чай и, подхватив сумку с учебниками, бегу в школу. А про то... никому ни слова! —дело охотничье, сугубо личное. Следующие походы на ток по поручению и наставлениям отца совершаю один, мало ли кто встре­ тится —ну, пацан несмышлёный —какой с него спрос? Мама волнуется, отец успо­ каивает её: «Да он (в смысле я) лучше меня управляется, что ему —молодой, лёг­ кий, летает, как олень. А насчёт заблудиться —ты, мать, не боись, он сам любого выведет». И вот пик моей охоты. Пошёл, осмотрел ловушки: один попался —небогато, но для меня это великое охотничье счастье —сам добываю! Повесил глухаря за плечо 103