Савинов, А. Б. От лесов Карелии до Борнхольма глазами солдата / Александр Савинов. - [2-е изд.]. - Санкт-Петербург : [б. и.], 2012. - 287, [2] с. : ил., портр., фот., карты.

Вперёд, к Победе! ЧАСТЬ 5 связисты с катушками телефонного шнура на боку и артиллеристы. Налицо предста­ вители всех родов войск. Незаметны только голубые погоны и петлицы с крылышками. Одни приходят, другие, наполнив, что имелось под рукой, уходят. Но были и та­ кие, которые разбили в сторонке бивак не час и не два тому назад. Не видно было, что торопятся покинуть его. Запасшись спиртом, жгли костры и на вертеле жарили кур, гусей идаже барана - аппетитный запах далеко разносился ветром. Подходившим гостеприим­ ные хозяева подносили кружку спирта и куриное крылышко для знакомства. У спиртзавода окна и двери настежь. Спирт, струившийся из простреленных в чану отверстий, покрыл бетонные полы и через порожек переливался во двор: им пропитана земля, тяжёлый запах алкоголя висел в воздухе. Во дворе завода знакомились, произносили тосты, пили за победу, за дружбу, родных, знакомых и сослуживцев. Слышались пьяные выкрики, ругань, песни. Изред­ ка шум прерывался стрельбой. Успокоившись, что никто не пострадал, гульбу про­ должали. Кавалерист средних лет, набравшись как следует, пытался спиртом напоить ло­ шадь, та воротила головой, фыркала, никак не хотела пить. Он ласково уговаривал её: «Умница моя, выпей. Пили с тобой водицу из Волги, Дона, Днепра, Буга и Вислы, а на немецкой земле не грешно и спирта выпить. Пей!» Своим упрямством лошадь вывела хозяина из терпения: «Холера тебя дери, отдам фашисту, с тебя живой шкуру сдерёт. Вспомнишь меня». Оставив лошадь в покое, он обвёл двор пьяным взором и, обраща­ ясь неизвестно к кому, снова заговорил: «Низка ростом, но другой такой нет на свете. Всё понимает. На колени!» - скомандовал он. Лошадь послушно исполнила команду. «Теперь ложись», - он подошёл к ней и слегка ударил по крупу. Лошадь послушно лег­ ла. Любопытных набралась толпа. «Она всё понимает, а вот говорить не умеет. Ни за какие деньги не продам! Кучу золота предлагайте - не возьму». Он хотел сесть на неё, но попытка не увенчалась успехом. Махнув рукой, вышел во двор, свистнул лошади, та потянулась за ним, нежно кусая за шапку, он отмахивался, ругался, но не злобно, а так, как родители журят любимое дитя. Савчук со Щекочихиным шли вслед за ним и любовались дружбой солдата с ло­ шадью. Вскоре они пропали в потоке войск. С советскими войсками на запад шли тысячи освобождённых узников из концла­ герей, в основном бывших солдат английской, французской, бельгийской и других ар­ мий, а также иностранные рабочие славянских стран: чехи, словаки, хорваты, сербы, насильно вывезенные гитлеровцами из родных мест. Люди разговаривали на разных языках. Но понимали друг друга прекрасно - всех объединяла общая ненависть к фашиз­ му. Теперь, освободившись от неволи, спешили к родному очагу, среди них царил дух землячества. Объединившись, выбирали старосту, который представлял на перего­ ворах их интересы. Савчук и остальные разведчики много слышали о концлагерях, но до последнего дня не приходилось самим видеть. Увиденное превзошло все их ожи­ дания. Из длинных щитовых бараков, обнесённых несколькими рядами колючей про­ волоки, санитары выносили бывших узников: они настолько обессилели, что не могли самостоятельно передвигаться. Стриженые головы, небритые лица, лагерная одежда, свисавшая клочьями с них, бескровные, землистые лица, на ногах деревянные колод­ ки. Только стоны и тяжёлое, прерывистое дыхание говорили, что перед ними живые, а не покойники. - Не выжить им, - сокрушался Савчук. - Ничего. Были бы кости, а мясо нарастёт, - оптимистически рассуждал Щекочи­ хин, - поместят в госпиталя. Питание, уход, и через две недели не узнать будет их. - Ну как фашистов можно считать за людей, разве можно быть равнодушным к страданиям миллионов людей? Посмотри, что делается? Сколько погибло, сколько — 224 —