Рыжов, А. С. Сталло-стал : роман / Александр Рыжов. – Мурманск : Опимах, 2020. – 391, [2] c.

тайским садом, болезненно-хрупкой прелестью бледных ло­ тосов и прозрачных, как стекло, водоемов исчезло так же быстро, как и появилось. Все здесь стало чужим: и деревья, и садовые дорожки, и возвышавшаяся над кронами пагода, и беседка с начертанными на нейиероглифами. Родными были только ракитовый куст и доска со струнами, которую Коста заставил звучать по-русски. С о в е ч е р а д а о н к о н я с е д л а л , С о п о л у н о ч н в р а з б о й с ъ е з ж а л , К у т р у р а н н е м у д о м о й в ъ е з ж а л . .. Н е я у б и л т в о е г о б р а т а л ю б о г о , Н е я у б и л — т е м н а н о ч е н ь к а Д а с т р е л а о с т р а я , к а л е н а я . .. Глеб даже предположить не мог, что у Косты такой заме­ чательный голос. Слова вплетались в музыку стройно и гар­ монично, причем гармония была не надуманной, а идущей от сердца. Глеб вторил Косте тихим шепотом, забыв и о Лин Фэне, и о Чжи Вэе и видя перед собою только то, что было дороже всего на свете: новгородские чащи, поля под Росто­ вом, простиравшуюся до горизонта гладь Ладоги... Коста довел песню до конца, но, умолкнув, продолжал перебирать струны, будто жалел расстаться с музыкойи выз­ ванными ею ощущениями. Наконец, затих последнийаккорд, и снова наступила тишина. Воспоминания схлынули. Глеб опять увидел сад, беседку и толпу монахов, окруживших скамью, на которой сидел Коста. Все они молчали и были неподвижны, как резные фигурки, подпиравшие свод беседки. Глеб пожалел их— они не знали русского языка, они не понимали этой музыки и, стало быть, не могли оценить глубину и красоту только что прозвучавшей песни. Пожалел он и Косту. Тот выглядел утомленным, как пахарь после пройденной полосы, и, поло­ жив сэ на скамейку, утирал рукавом пот, струившийся со лба. 123