Рыжов, А. С. Черный следопыт : рассказы, сценарии / Александр Рыжов. – Мурманск : [б. и.], 2007. – 63, [1] с. : портр.

ДОЛОГ ПУТЬ ДО МОНТЕРРЕЯ... Обязуюсь говорить правду или почти правду. За годы учебы в Питере я сменил шесть адресов. Последним местом моего жительства была не то окраина города, не то уже пригород, откуда до центра приходилось добираться на всяческих перекладных, включая метро, трамвай, троллейбус и собст­ венные ноги. Там, в панельной многоэтажке, я снимал комнатку. Ее уступил мне знакомый бизнесмен, разбогатевший на производстве картонной тары и перебравшийся в бывший купеческий дом близ Московского вокзала. Богатство сделало бизнесмена щедрым, и он с легким сердцем оставил на своей прежней жилплощади кое-какую мебель, полки с книгами и пианино. Все это перешло в мое временное пользование. Я заткнул лишней подушкой дыру в оконном стекле, подложил под сломанный секретер собрание сочинений Фейхтвангера, сделал на двери проволочный крючок на случай неадекватного поведения соседей по коммуналке и решил, что лучшего обиталища у меня еще не было. Через неделю я свыкся с частыми отключениями света и воды, прочел книгу «Дом вссслых нищих», обнаруженную на одной из полок, и понял, что до конца учебы никуда отсюда не съеду. Время было замечательное. Я наслаждался свободой и чувствовал себя удивительно легко, не обремененный ничем, кроме необходимости дважды в год сдавать сессии. Эта история произошла в середине января - Святки! - и была соткана из случай­ ностей. Случайность первая: в трамвае, которым я пилил от станции метро «Автово» в свой «Шанхай», сломался громкоговоритель. Дело было в сумерках, и я, по обыкно­ вению замечтавшись, проехал нужную остановку. Местность, где мне вздумалось сойти, была дика и пустынна. Трамвай покатил дальше, в Стрельну, а я остался один среди кустов и сугробов, в полном неведении, куда мне теперь идти. Случайность вторая: бредя наугад по снежной целине, я попал в глухой парк и здесь, на маленькой заиндевелой лавочке, увидел ее - такую же маленькую и заинде­ вевшую. Испанок я видел только на картинках в рекламных проспектах, и уж тем более я никогда не видел их в зимних пальто и в шапках. Тем не менее, мудрая субстанция, называемая внутренним голосом, подсказала мне, что это именно испанка. Она смотрела на меня глазами, которые Лермонтов назвал бы бархатными, вот только выражение в них было... Словом, я не люблю, когда женщины плачут. - Озерки! - выговорила она чуть слышно. По-испански я знал только дежурное «буэнос диас» и еще одно слово, очаровавшее меня своим изяществом - «аранья» (позже я узнал, что это всего-навсего «люстра»). С таким лексическим запасом нечего было и думать о полноценном общении. Да и что я мог ответить? Что общественный транспорт в этом медвежьем углу Петербурга ходит по собственному желанию и что в такое время добраться до Озерков не проще, чем до Мадрида? Я сделал самое простое - взял ее за руку, и мы побрели вдоль трамвайной линии. Случайность третья... Л может, и не случайность вовсе - просто встреча принесла нам удачу: мы прошли метров пятьдесят и наткнулись на каменный монумент, служивший мне верным ориентиром. От него до дома, где я жил, было минут пять ходьбы. Мне плевать было, что подумают соседи - уговор касался только соблюдения порядка в местах общего пользования. К счастью (воистину - к счастью!), свет в тот