Рычкова, Т. А. Номинация ритуальных действий в русском языке : [монография] / Т. А. Рычкова ; Мурманский государственный гуманитарный университет. - Мурманск : МГГУ, 2015.

ванные политизированные ритуалы1). Кроме того, именно вторая половина XX в. стала значимым этапом в развитии российской лексикографии и оз наменовалась не только совершенствованием технологий подачи и описа ния словарных единиц, но и появлением большого количества словарей разных типов и направлений (историографии, фразеографии и т.п.), благо даря чему появился материал для подобных исследований. Выявление культурной коннотации в настоящей работе осуществля лось на основе сопоставительного анализа текстового употребления слово сочетаний, называющих ритуальные действия, и их словарных толкований. Динамика культурной коннотации у исследуемых словосочетаний может быть связана с изменением стереотипов восприятия и идеологиче ской окраски2 вербально закрепленного ритуального действия. Напр., некоторые словосочетания, обозначающие ситуации право славного ритуала, находившиеся в период существования СССР под запре том, приобрели дополнительную характеристику «тайно», «скрыто», обу словившую изменение в коннотативном элементе лексического значения словосочетания. См. пример: «Когда есть душевная потребность перекреститься, но не исключается, что за вами наблюдают, тогда-то и совершается скрытое крестное знамение. Вы подносите кисть правой руки к животу (или ко груди), поворачиваетесь в сторону, откуда наблюдение наименее вероятно (напр., к стене), складываете три перста и совсем неприметно, чуть-чуть перемещаете их вверх, вниз, направо и налево. Отдаленнейшая имитация: никакого вознесения десницы на чело и перемещения на рамена. Достаточно того, что она покоиться на пупе (или на сердце). Весьма р е комендуется творить скрытый крест под одеждой, и мужчинам это удобно: рука заводиться под левый борт пиджака, и в таком случае дви жения могут быть шире. В экстремальных ситуациях достаточно подне сения правой руки ко груди (как будто у вас невзначай прихватило сердце). А если и скрытый крест сотворить по обстоятельствам невозможно, то творился крест мысленный - только в голове, без внешних проявлений» [Верещагин, Костомаров 2005: 673-674]. 1 Но при этом исследователи языка советского времени упоминают о мифологичности советской картины мира, в котором были свои святые (Ленин, Маркс, Энгельс), своя Библия (труды по марксизму-ленинизму) и ожидание будущего рая (коммунизма). Ю.Н. Михайлова отмечает, что в тоталитарный период уместно говорить не о борьбе безбожия с религией, не о вытеснении православия атеизмом, а о борьбе двух рели гий - православной и атеистической [Михайлова 2004: 38]. 2 Замечено, что в речи большинство общеизвестных устойчивых выражений (цитат, клише, афоризмов) приводятся в усеченном сжатом виде. Говорящий оставляет толь ко коммуникативный минимум, ядро высказывания, предлагая слушающему доду мать фразу самостоятельно. Происходит это потому, что цель подобного высказыва ния не в сообщении новой информации, а в актуализации фоновых знаний, в том числе идеологического подтекста [Богданов 2001]. 71