Романов, Б. С. Третья родина : [роман] ; Святое озеро : [повесть] ; Прощальный снегопад : [роман] / Борис Романов. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1976.

— Пятьдесят золотых. Матушка ахнула так громко, что один из полицейских крикнул: — А ну, кончайте вашу трепотню! Старухе вон nopal — Матушка, — зашептал Семен, —в ковчег пойди, пусть помогут. В долгу не останусь. Лишь бы уйти отсюда. Пойди в ковчег, матушка! Только храни сие в тайне, как откровение божественное, не то никогда меня не уви дишь... Амелфу Ивановну выволокли в одну сторону, а Семе на в другую, и Венька-Бык криво улыбнулся при встрече: — Вижу, Бугор, не в цвет жизнь твоя пошла. Брюхо, поди, болит? Ты же мне всех подопечных заразишь! Сдай черпак Серакову из шестой землянки... Семен черпак передал, но про себя, может быть впер вые в жизни, по-настоящему рассердился: ну, Бык, коли так!.. Тут и случай подвернулся Быку отомстить: плелся Се мен в группе водоносов мимо загадочного третьего отде ления, где, единственные в лагере, бараки стояли, как вдруг соскакивает с барачного крыльца полуголый чело век, весь в повязках, к проволоке через сугробы скачет, а за ним — два дюжих солдата. — Трох! — кричит человек. — Трох! Так и скажите, Трох! Понял, Трох! Немного до проволоки не добежал, овчарка его с ног сшибла, одна из тех, что вдоль проволоки вокруг бара ков бегают, так вдорово сшибла, прямо за шею взяла. Но, прежде чем человек в снег сунулся, Семен его уз нал —это Бориска Крымцев был, самый молоденький мальчишка в истребительном батальоне, недаром его Бо- рискою звали. Охрана досмотреть не позволила, а Семен себе по клялся, что Быку про Бориску не скажет, — и не сказал, в себе утаил. Однако без подкормки стал Семен угасать потихонь ку, и, угасая, раздумывал он о Феодоре Черепеньеве, удивлялся его пронырливости, а еще более тому, как сам обрадовался, увидев его волосатую, как у попа-старика, голову, по желтым глазам только и признал. Надо же, таким желанным ему Черепеньев показался! Два меся ца прошло — и нет Феодора, а он, Семен, торчит тут и торчать до смерти будет. А Феодор, как был охальник, так им н остался. Даже в вонючей темной землянке, 535