Романов, Б. С. Третья родина : [роман] ; Святое озеро : [повесть] ; Прощальный снегопад : [роман] / Борис Романов. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1976.

переступить святой порог. А пес остался сторожить усадьбу. Оконце внутри бани было уже занавешено, свеча в жарком тумане теплилась па краю полка, но всё это Семен скорее уНюхал, чем усмотрел, поскольку вслед за Черепеньевым распластался ниц и пребывал в отрешен ном сем состоянии, пока не раздался сверху строгий юно шеский, чуть надтреснутый, голос: — Подымите очи. Приблизьтесь. Говорил эти слова седой полнолицый, немного как (5ы обрюзгший, старик с жидкою и совершенно белою боро дой, что спускалась по груди его. Наряда городского на нем как и не бывало. Черная старуха стояла позади старца, и, подползая немного, Семен увидел их белые босые ноги. Петр Ефимыч полз, к удивлению Семёна, рядом, и Семен уразумел, что удостаивается сегодня ли цезреть самого Алексея Ефимовича Судилова, превели кого в святости пророка. — Воспримите, что скажу, —промолвил старец голо сом ожиревшей бабы, но тонкий этот голос прямо как божья плеть жег Семенову душу, и Семен вздрагивал, напрягался, чтоб не потерять ни звука. — Воспримите, что скажу, — повторил Судилов и вдруг взвизгнул, взвился до пронзительного фальце та. — Кто не воспримет слов моих, того на веки вечные белые черви сосать будут! Большая беда идет, веру ис тинную рушит. Антихристы-большевики пятки мои ядо витыми шипами метят, два ковчега святых порушили, путь перекрыли! Потому, дети и братья мои духовные и ты, мать-богородица Ирина, решил я искать тропу дальнейшую в святых местах. До, последнего предела си лы мои дошли... Вас покидаю! Старуха жестко охнула, как над покойником, кото рого сама же в гроб ввела, и Петр Ефимыч просто нал: — Не делай этого, отец и брат мой духовный! Что я без тебя?! Судилов возвел глаза горе и продолжил, не слыша ни кого, с расстановкой выговаривая слова, словно совлекая их с прокопченного, не видимого глазу, потолка: — Никто никогда в миру не познал истинной веры, ибо огненным крещением мы от мира сего отделены, и для мира мы есмь на сем свете святые! Как же грешнику познать нас? Царь-император Александр Павлович тут, 424