Романов, Б. С. Третья родина : [роман] ; Святое озеро : [повесть] ; Прощальный снегопад : [роман] / Борис Романов. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1976.

больше смотрит Семен на огонек, тем страшнее, только от страха и силы еще берутся, потому что забыл, сколь ко дней ему есть не давали, только чай с ложкой меду поутру... Когда бормотание становится все быстрей, все невнятней, все визгливей, свершается основное: падает мать на колени, ползет к Семену и уже не говорит, не бормочет, а стонет: «Христа, Христа вижу! Не в себе, царь-бог, в дите Христа вижу!» От пальцев ее дрожащих и глаз закатившихся Семен бежать рад, только босые ноги к холодному полу прирос ли, сучок пятку сверлит, и когда мать безумно дотяги вается до Семена, Семен сует ей в ужасе в вытянутые руки свечу, и мать свечу эту, за огонь прямо, как птеп- чика ловит, к груди своей прижимает, в горнице сразу паленый дух, люди со скамеек вскакивают, к Семену бе гут, тут его памяти и конец. Через несколько лет он отчетливо видит, как просы пается в перинной постели, на которой ему никогда ра нее спать не разрешали, и мать подносит ему обмотанны ми тряпицей руками малую кринку с топленым молоком, где поверх коричневой пленки мед комочками светится, а сама пленка такая толстая, что Семену ее языком не проткнуть, так он ее прямо пальцем... молоко пьет, за хлебывается, аж через ноздри молоко бежит! И отец слинял, хотя и ведет хозяйство рачительно по- прежнему и спуску ни в чем не дает, но Семеновы при хоти, о которых раньше и заикаться не стоило, испол няет. Теперь живется Семену в доме куда круглее преж него, но за порог ему ни маленького грошика, ни корки плесневелой выносить не дозволяется. «Береж ливость лучше богатства», —батюшка повторять не ус тает. Семену учиться давно пора, но на учении тоже за прет лежит: хозяйственный счет и писание он в доме постигает, а на улице безбожный разгул и смута: люди, грешники, друг друга волтузят, в темную сажают, чужое добро тащат, революция это называется. Вот помнит Семен: стоит он, прижавшись к забору, видит сквозь щелочку пыльный проулок, а по проулку за двумя лошадьми соседа, Костьку Доронина, волокут. Те, что верхом на лошадях, зелеными прозываются, а Костька —комсомолец, красный, —только никакие они не цветные, а все как есть обычные, одеты в мирское, будто на базар, кроме пыли только и видно в проулке, 416