Романов, Б. С. Третья родина : [роман] ; Святое озеро : [повесть] ; Прощальный снегопад : [роман] / Борис Романов. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1976.

Надгробный памятник между ним и Анечкой невы сок, пятиклассники этого обелиска выше, и по камню крупными, как на школьной доске, буквами выведено: ДОРОГОМУ КРЫМЦЕВУ БОРИСУ-1 И ЕГО ТОВАРИ ЩАМ ПО ОРУЖИЮ КАЛЕНИКОВУ С. А., БАЙДЕ НИКОЛАЮ И Л. ИГНАТЬЕВУ СКОРБЯЩАЯ И БЛА ГОДАРНАЯ МАМА И БРАТ БОРИС. Для Ильи Ми хайловича за каждым словом этого посвящения откры вается историческая жизнь, и для многих тут, на три буне, она видна, и люди, стоящие вокруг гранитного квадрата, па кромке которого только что отсалютовал по четный караул, слышали об этом кое-что, а еще люди знают, что под каменным сводом братского захоронения лежит, кроме тех четырех, еще не одна тысяча. Народ вокруг могилы как живой венок, разноцветье одежд перевито красным, а над народом, па высоких пи- лопах возпесено полукольцо из карельского доломита с прекрасно-наивной, утвержденной бюро райкома, надписью: ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ И ТОВАРИЩИ НАШИ, ЧЕМ ВОЗДАТЬ ВАМ ЗА ВЕРНОСТЬ И МУЖЕСТВО ВАШЕ? Висит это полукольцо над людьми мертвыми и живы ми, будто подкова —от прошлого горя на будущее счастье. Можно и по-другому все увидеть, но для этого нужно сю да прийти одному, когда вокруг сквозное пространство, и тогда покажется, что парит над могильной сиренью ка менный вечный венок. Кладбище впечатляет, когда без людно, а при народе тут от многого надо отрешиться, уйти в сущность минуты, как вон Петька Мальков, и тог да внутри тебя установится покой соснового бора. Вот народ так и стоит, мальцы Солодовниковы —и те при смирели. Отзвучал гимн, и трибуна шевельнулась, но райвоен ком товарищ Денежкин глухо сказал: «Минутку!». Ори ентируясь на трибуну, остался недвижим и остальной митинг, и тогда, повинуясь негромким лейтенантским командам, отделение с карабинами «на плечо», сопровож даемое молчанием людей и оркестра, строевым шагом про маршировало вдоль могилы на выход. Лейтенантская ру ка, взятая под козырек, уже скрывалась за поворотом аллеи, когда Илья Михайлович услышал сбоку от себя свистящий шепот секретаря райкома: — Наденьте же шляпу, Илья Михалыч! Простуди тесь же! 392