Романов, Б. С. Третья родина : [роман] ; Святое озеро : [повесть] ; Прощальный снегопад : [роман] / Борис Романов. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1976.

лерист внимательно пересмотрел все ее бумаги и, возвра щая их, придвинулся к ней с седла: — Вы успокойтесь, товарищ. Вас не обидят. Станьте на учет в районе. Надо укреплять тыл. Враг не пройдет. Патруль ускакал, Ксения Андреевна перекрестилась на другую сторону, они тронулись дальше, и тут Ксения Андреевна зашла в тупик во второй раз: проселок вышел на магистральное шоссе, по песчаной обочине которого в одну сторону двигался под бабьи оклики и неумелое щелканье кнутов орущий скот, а в другую сторону, по средине, по деревянным торцовкам, с хрипом проноси лась колонна газогенераторных полуторок. Они, поглядывая на небо, с час просидели у обочины, пока не миновало стадо и не опало облако пыли. Ксеиия Андреевна несколько раз пускалась по проселку, а затем возвращалась в раздумье обратно, и все ж таки верну лась, поминая какой-то омуточек, назад и заспешила, по гоняемая солнцем, а Полипа за ней. На этом проселке, где лес становился все глуше и гу ще, поля теснились у деревенек на взгорках, они снова услышали впереди, на восходе, постоянный глухой гул, который еще два дня назад охватывал небосвод позади, и поняли, что война обогнала их стороной. Последнюю ночь они ночевали но в доме. — Ничего, молодка, обойдешься,—сказала Ксепия Андреевна, — недолго теперь осталось. Сено в стогу мо лодое, теплое. И Полина всю ночь продрожала под стогом от холо' да, изредка забываясь, но просыпаясь с еще большим ужасом, сквозь ровное дыхание спутницы разбирая дале кий гул, ночные шорохи, хлопанье крыльев, странные всхлипывания на лугу и какое-то чавканье за лесом, слов но там временами запускали насос. Наутро ноги еле держали ее, но Ксения Андреевна, оделив ее сухарем, молвила только: «Терпи, молодка, те перь недолго»,—и пошла к лесу. Там оказалась тропин ка, сырая и поросшая чем попало, и вилась она в таком глухом лесу, что Полина не видела солнца. Ксения Андреевна бежала бойко, словно боялась опо здать на поезд, и в одном только месте, у болотца, при мостилась на древнюю корчажину, посидела в полднев ном пареве с закрытыми глазами, развязала дорожный платок, а под ним белую косынку, повязалась платком понарядпее, с атласной голубой бахромой по краю. 31