Романов, Б. С. Третья родина : [роман] ; Святое озеро : [повесть] ; Прощальный снегопад : [роман] / Борис Романов. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1976.

шубке и рубчатом стеганом шлеме, подхватил меня на руки, подбросил так высоко, что я увидел темный проем люка. Когда он подбросил меня второй раз, из люка по явилась еще одна круглая голова, а на третий раз там оказался уже целый танкист, только без полушубка, в комбинезоне. Они стали перебрасывать меня друг дру гу, и я летал в воздухе до тех пор, пока танкистов всего не стало четверо. Тогда командир подержал меня при себе, отстегнул блестящие кнопки на шлеме, и весь эки паж тоже отстегнул их у себя, и тогда командир спросил меня: — Ночевать пустишь? — Пущу,—ответил я,—только дедушку спросить падо. — С дедушкой мы договоримся... Веди! Ерофеев, при хвати что надо. Потом в комнате вовсю гудела лежанка, горела посре ди стола керосиновая лампа, и, перебивая запах керо синовой копоти, тяпулся из цветастых четырехугольных банок с быками на каждом боку аромат подогретого мя са, и мы захлебывались, сидя на коленях у деда и ма мы. С другой, стороны сидели танкисты, были они креп кие, складные, бедовые ребята, вчетвером —как одна стена, а сбоку, в торце стола, сидела жиличка Галина Петровна и каменными точными движениями доливала в кружки холодную воду. Она была военврач, жила в до ме еще до нашего приезда из эвакуации, ждала с фронта своего дядю Сашу и не верила похоронному листу, кото рый я ей сам принес из рук почтальонши. Дышать бизониной стало совсем невмоготу, помню, слюна у меня уже готова была запузыриться даже из носа, и я потянул к себе ближайшую банку за ключик, торчащий в жестяном завитке. Банка опрокинулась на бок, жир потек по подстеленной газете, танкисты засмея лись, мама заплакала, дед рассердился, а Галина Пет ровна спокойно выковырнула из банки три больших кус ка мяса, разложила их перед нами и велела есть. Я свое го куска и не заметил, Валька мусолился с ним до чая, а Юрка все мясо завязил на молочных зубах, напрасно ему столько давали. Потом был еще морковный чай, надо бы говорить — напиток, и дед отколол нам ножом на ладони по трердо- му осколку сахара от большого куска, подаренного коман диром. Уж тут никто из нас времени зря не терял! 303