Романов, Б. С. Третья родина : [роман] ; Святое озеро : [повесть] ; Прощальный снегопад : [роман] / Борис Романов. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1976.

на полях раньше грачей. У пояса висела все та же торба, которая ближе к лету пойдет под глушеную рыбу, а пока ее нужно набить прошлогодней, случайно оставленной на поле, картошкой, и для этого требовались неутомимые ноги, наметанный глаз и заступ. Старухам нагибаться было трудно, они ходили с длинными заостренными пал ками, но добыча их была не меньше нашей, потому что мы бегали и видели лучше, а старухи знали, как картош ку сажают и выкапывают, и там, где мы брали юным про ворством, они брали опытом. Картошка была с гнилью, черно-синяя от мороза, но иногда из земли высверкивало чудо — плотный здоровый клубень, сохранившийся в глубине пашни. Поэтому дома добыча делилась и сушилась на противнях по трем сор там: очистки, гниль и чистая сердцевина. Эти три суб продукта, высушенные и истолченные в порошок, в раз ных сочетаниях составляли муку для лепешек, и, если удавалось найти хоть клочок какого-нибудь масла, сала или жира, лепешки царствовали над всею снедью тех времен. Нам надо было расти, есть хотелось почти всегда, и в ход шла лебеда, крапива, заячья капуста, и сорочьи хлебцы, и кислица, то есть щавель, и иная трава... Но это было летом, когда от подножных кормов животы на ши то неустанно урчали, прилипая к спине, то разбухали по-буржуйски... Однажды, возвращаясь со старицких картофельных делянок и блуждая по окольным дорогам, мы набрели на госпитальную свалку. Вдруг выросла нам навстречу среди болотистого, давно некошенного луга непонятная колючая гора, воняющая карболкой и хлоркой, и вообще больницей, со склонами, шуршащими под сырым весен ним ветром, по-весеннему пестрая. Мы все втроем так и бросились ее штурмовать. Вот это да! Шины из мяг кой проволоки, решетки, окаменевшие бинты, железки неведомого назначения, обломки, планки... Даже авто мобильные колеи, продавленные на лугу, были вымощены гипсовыми лубками, повторяющими изгибы рук и ног! Мы завертелись по удивительному холму, Симка Петри ков—тот даже вскарабкался на самый верх. Мы вытас кивали из нутра свалки все новые и новые интересные штуковины, отламывали проволоку, откручивали желез ки, но Симка вдруг замер там, наверху, затих, держа в руках скрюченный кусок гипса, и вдруг посыпался вниз, как дурной: 295