Романов, Б. С. Третья родина : [роман] ; Святое озеро : [повесть] ; Прощальный снегопад : [роман] / Борис Романов. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1976.

Федька, стоял в мамкиных довоенных ботах с пряжками и высокими каблучками, и сидевший рядом с ним акком паниатор, слепец Иван Михайлович Журавлев, головой доставал до Серегиного плеча. А я за белою простыней, изображавшей кулису, ждал своей очереди читать стихи Симонова и хорошо видел весь школьный зал, превращенный в палату для выздо равливающих и заполненный ныне всеми, кто смог дой ти сюда сам или с помощью медсестер. Зал был весь се рый и белый, в пятнах бинтов и халатов, и оттого, что на Серегиных ботах, на кнопках гармони и на орденах Ивана Михалыча вспыхивали, как в ручейке, солнечные блики, зал был весь как апрельская поляна, и не было в нем госпитальных запахов, а только острый аромат от таивающей земли. На дворе распускалась весна сорок третьего года. Пел Сергей пронзительно и со старанием, но было в его пении еще что-то такое, от чего раненые подносили к лицам рукава халатов, а наша воспитательница Шура прямо закаменела с закрытыми глазами на стуле, поло жив подбородок на свои костыли. Чистое лицо ее было прекрасно, как у мамы, только у мамы тогда еще не бы ло седины в короткой прическе, а к Шуриной стрижке белые паутинки наприцеплялись. Когда Сергей Еремеевич закончил петь, Шура под нялась, подтолкнула меня к сцене, а сама размашисто, брякая медалями, заковыляла на костылях к двери, в коф точке, перешитой из гимнастерки, в армейской юбке за щитного цвета, в солдатском кирзовом сапоге. Мы-то уж знали, что она пошла покурить. Она всегда покурить хо дила, когда другим плакать хотелось, и мы любили нашу Шуру за то, что она не плачет, а курит, как солдат. Сергею Еремеевичу долго хлопали, вызывали на бис, пока он сползал со стола на табуретку, а оттуда —на пол; рослый фронтовик Васькин с загипсованной рукой поймал его у самой кулисы, снова водворил на стол, но Серега, заливаясь рыжим румянцем, печально признался в наступившей тишине: — Мне уж так больше не спеть, дяденьки... Овация, пока он сползал снова, была еще оглушитель нее, так что я испугался читать стихи после него, но он вместе с Симкой Петриковым выволок меня под ло котки вперед, а там уж я и сам вскарабкался на пока 274