Романов, Б. С. Почта с восточного побережья : роман, повести / Б. С. Романов. - Москва : Современник, 1983. - 427, [2] с.

— Ну! — тихо засмеялся Егор. — Да это пустяки. Он переложил из кармана полушубка в брюки писто­ лет, выложил на лавку фонарик, зеленую, как тыквочка, гранату, скинул полушубок. Под полушубком он был как есть красный командир с портупеей под широкий пояс­ ной ремень, в шерстяной теплой гимнастерке, и все три его ордена полыхали, как огненные раны, поперек груди, и все три шпалы ровно лежали поперек петлиц. — Не боишься... в этаком виде разгуливать? — Земля-то наша, тятя. Кому другому бы на ней бояться. Кобура вот пустеет— жалко! Сын аккуратно складывал амуницию на привалок, стя­ гивал с себя фланелевую нижнюю рубашку с разводьями пота на спине и под мышками, и, глядя на его поковер­ канное шрамами запаленное тело, Арсений Егорыч понял, что с Егоркиным приходом проклятая трещина порушен­ ного мира подползла под самые стены усадьбы... — Ты надолго ли, Егор? — Какая в наше время у солдата побывка! — отвечал Егор, привычно наполняя глиняный рукомойник. — Так ведь ты, гли-ко, не солдат. Генерал, скажу... без армии только. Настрадался небось? — Народ, тятя, больше настрадался. Мыла у тебя не найдется? Или как, золой? Енька бросилась было к банной полице, но Арсений Егорыч придержал ее за локоть, покряхтывая, забрался на лавку, долго шелестел на полице бумагой, передал, на­ конец, Еньке береженые полкуска хозяйственного мыла. — Ты уж очень роскошно, — заметил Егор, — поэко­ номней надо. — И-и, мылься! Свой, поди. Гостинцев, бывало, сколь­ ко присылал! — Да, ты уж извини, тятя. В данный момент с гостин­ цами туго. — А и ладно. Что ни то образуется, — ответил Арсений Егорыч, поглаживая по голове Фильку, который замер истуканом с той поры, как зажгли лампу, и все глядел на старшего брата завороженными глазами. — Енюшка, ты помоги-ка Егорке, чай, две руки у тебя! — Нет, Ксения Андреевна, сам я... Полина не утерпела, высунулась в горницу, когда Егор, умытый и затянутый в ремни, разглядывал в зеркале, под­ свечивая себе семилинейкой, ссадину над виском. Он обер­ нулся на скрип, вытянул вперед руку с лампой, и Полина прислонилась к стене, занялась краской.