Романов, Б. С. Почта с восточного побережья : роман, повести / Б. С. Романов. - Москва : Современник, 1983. - 427, [2] с.

киной бронзовой раке. Только вот с золотом худо стало, ходит в монетном облике одно серебро, да и то не раску­ сишь, какой пробы... 22 Тяжело приходилось Полине в последние дни. Не раз­ молвка с Орсением Егорычем тяготила, а то обстоятельст­ во, что ребеночек в ней завязался. Открытию этому Поли­ на сначала не поверила, на простуду сослалась, как-то привыкла к необременительным удовольствиям, думала — всю жизнь так и будет легкой ходить. Но проходящие дни упорно твердили ей, что прежней жизни уже никогда не будет, дороженька в прошлое заказана и надо размыш­ лять, что с собой в новом мире делать. Размышлять, то есть души изболевшей касаться, Полине не хотелось, и она сначала даже дитя свое будущее невзлюбила за одно то, что, еще и не обозначившись ничем существенным, про­ являясь как бы намеком, оно, неизвестное, так много от матери требует, решения ждет. Поделиться не с кем было. Арсений Егорыч так обер- лейтенантом увлекся, хлопотал вокруг него, как возле небывалого овоща, холил, выращивал, выгоду пестовал — и от этого всего как-то стал чужим. Ну, а Ксении Андреев­ не такую тайну сказать Полина боялась. Вот и пришлось попробовать самой до чего-нибудь додуматься. Думала, думала — ничего не придумала. На обер-лейтенанта смотрела она с пугливым любо­ пытством, пыталась представить себе, какая страшная сила его до Выселков донесла, поперек жизни поставила. И до самой той грозной минуты, когда он походя, между прочим, к ней полез, она этого немца своим личным врагом не считала, настолько он ей по ту сторону разума представ­ лялся. И только там, на ложе смертной схватки, когда в ней все, что только женского было, воспротестовало, взбун­ товалось, ненавистью и омерзением выплеснулось, только там, когда от ненависти этой и омерзения очнулся в По­ лине загнанный человек, страшная благодать на нее сни­ зошла — не помнила она себя в ту минуту, о себе не ду ­ мала, и, если бы Филька не свернул немцу шею, она сама бы его задушила или зарубила бы топором. После этого у нее и страх перед Арсением Егорычем пропал, и чары его мужицкие пожухли. Осталась вялая, как бы во сне, благодарность к нему за то, что отогрел ее после эвакуационных ужасов, да еще удивление, как это все могло состояться, что он отцом ребенку ее стал и 128