Романов, Б. С. Переворот // Площадь Первоучителей : литературно-художественный и общественно-политический альманах Мурманского отделения Союза писателей России. - Мурманск, 2015. - № 15.

Борис Романов не хватает. Обратно под пули лезть? Не. Пошагали, что ли, по мертвеньким на Мурман. И там люди есть, переждём... Лукьяныч Агибалов был рабочий-середняк, имел в Зван- ке крепкий домик с участком огородной землицы, который обрабатывали при его разъездах добровольцы-соседи, и к людям свысока не относился, хотя многое познал, странствуя по железным дорогам. Лукьяныч дело понимал так, что все от продукта зависит, и, бывая в разных концах России, с со бою местный продукт прихватывать не забывал — и в дру гом месте этот местный продукт сам-три окупится. На почве своего огородика он познакомился и кое с кем в Мурманске, куда картофель и овощи по медленному расписанию еще в шестнадцатом году доставлял. Так что проводник у Кузьмы оказался надежный, и по шаткому колючему полотну железной дороги за две недели довел Кузьму до мурманской Красной деревни — попросту говоря, сотни вагонов, загнанных в тупики и обращенных в жилье. Цвет у вагонов был красный. На Мурмане Кузьма всяко подручно дело ворочал, плеч крутых не жалел, но в этой ни с чем не сообразной деревне блуда и пьянства остерегался, да и Лукьяныч Агибалов его среди вавилонского столпотворения оберегал. Когда жить совсем люто стало, Кузьма благодаря своему опекуну про шмыгнул мимо шинели славяно-британского легионера и попал кочегаром в портовый флот, на готовый харч... Над головой Венкова, на самом верху дымовой трубы, сипло звякнул паровой свисток. Так на «Хоппере» привыкли объявлять обед: повариха сама карабкалась на мостик, пови сала на деревянной рукояти — давай спеши, если лучшую птюху проморгать не хочешь! До революции команда «Хоппера» обедала либо в кубри ке, либо кто где хочешь, а в кают-компании —закутке рядом с камбузом —столовались капитан с помощником, боцман и механик. После революции кают-компанию расширили за счет соседнего умывальника, теперь она именовалась столовой, и обедал здесь весь экипаж. А чай пили поврозь — каждый свой, и кто когда возжаждет, почему случались иногда пота совки по поводу умыкнутого личного куска сахара или ще потки заварки. 14