Романов, Б. С. Переворот // Площадь Первоучителей : литературно-художественный и общественно-политический альманах Мурманского отделения Союза писателей России. - Мурманск, 2015. - № 15.

Борис Романов захлопали винтовочные выстрелы, но, едва Кузьма шевель нулся, снова рядом просвистела пуля. И Кузьма сам уже от считал пятый выстрел, потому что Песочников был занят: вжимался в землю, возил лицо по снегу, оставляя слева и справа кровяные пятна —так он останавливал кровь. —Кузьма Яклич, —позвал Кузьма, —Кузьма Яклич! То варищ Валиотти! Кузьма Яклич! — А! — Песочников оторвал лицо от снега, скособочил ся, прохрипел: —Брать надо! Перебежками. Я первый. Потом ты до угла! Без передыху! Винтовки хлопали уже немного впереди, и Песочников сжал в кулаке фуражку, собрался в комок, и сапоги его свер кнули подковами перед Кузьмой. Уже за вторым утлом Кузьма распознал позади свистя щее надсадное дыхание Валиотти, за следующим углом Пе сочников крикнул им: — Шесть! Они бежали, стреляя в мечущуюся впереди спину, седь мая пуля ушла в сторону, к красноармейцам, и, наконец, Пе сочников крикнул: — Все! В углу между «чемоданом» и столовой грузчиков, на ог ромной застарелой помойке они увидели того, кого догоня ли. Он уцепился за верх тупикового забора продсклада, цара пал носками по доскам, пытаясь подтянуться, и в руке его поблескивал револьвер. —Стой! —скомандовал Песочников. —Бросай револьвер. Но человек еще раз попытался перемахнуть через забор, и ноги его еще раз сорвались с промороженных досок, и тогда он обвис на заборе, и длинные темные локоны его зат ряслись, будто он рыдал или смеялся. Когда он пошел к ним, поскальзываясь на замерзших помоях, расталкивая подбород ком и без того свободно раскинутый воротничок, они увиде ли, что он и вправду и плачет и смеется. —Догнали?! Ха-ха-ха! Догнали! Где сволочь, которая меня выдала? — Стой! — повторил Песочников. — Оружие брось! — Не бойся, большевик, в нем нет патронов! Ха-ха-ха! 68