Романов, Б. С. Переворот // Площадь Первоучителей : литературно-художественный и общественно-политический альманах Мурманского отделения Союза писателей России. - Мурманск, 2015. - № 15.

«Переворот» «Хоппере». Да, никаких неприятностей! Сиволобова с собой возьми. —Ах, кочегар, кочегар, —сказал офицер, подходя к Кузь ме и похлопывая его по плечу, —огни в твоих топках совсем не горят... Прощай, братец! —Так что... До свидания, ваше благородие. — Нет, прощай, братец, прощай, — он погладил Кузьму по щеке, вздохнул и ушел... Несмотря на свои сорок лет и чин штабс-капитана, Евге ний Любомудров не был кадровым офицером. Он вырос на затхлой петербургской окраине, в семье, где слабодушный отец его изгонял скверну из человеческих душ в качестве псаломщика Ижорской приходской церкви, а матушка неис тово боролась с нечистотами в их домишке, постоянно под топляемом стоками расположенных выше по склону обильно удобряемых огородов. Евгений мучил наследную скрипку и мечтал о консерватории, но матушка единою своею волей довела его до Санкт-Петербургского императора Николая I института гражданских инженеров, по окончании которого он стал проектантом столичной канализационной сети. Те перь он знал, как поступать с четырьмястами шестьюдеся тью двумя килограммами скверны, выделяющимися из каж дого человека в год, и его проекты полных и раздельных фа новых систем для собственных и доходных домов были пре мированы на конкурсе и стали внедряться не только в Пе тербурге, но и по всей империи. Он стал достаточно богат для того, чтобы поселить овдовевшую матушку в большой и теплой гигиеничной квартире, где матушка захирела от без делья, и где сам он, занимаясь художественным самообразо ванием и скрипичными концертами, пережил события пер вой революции. До начала мировой войны Евгений Любомудров успел хватануть меда и яда российской культуры и даже начал по писывать в некоторые философические журналы. С началом войны он добился зачисления добровольцем на ускоренные классы Михайловского артиллерийского училища, и явился на передовую противостоять прусской нечисти ожесточен ным бессребреником, имея при себе лишь скрипку, с кото рой он никогда более не расставался. 25