Романов, Б. С. Переворот // Площадь Первоучителей : литературно-художественный и общественно-политический альманах Мурманского отделения Союза писателей России. - Мурманск, 2015. - № 15.

Борис Романов — Так что...Это нам неизвестно, —ответил Кузьма. — Это и хорошо, — согласился князь. — Что дальше де лать думаешь? —Как это, значит, дальше? — Завтра, послезавтра, всю остальную жизнь? —Так ведь работать... —И это хорошо, — снова согласился князь, — а хочешь зарабатывать больше? —Минутку, Серж, —вмешался в их беседу нарядно оде тый господин, похожий на артиста. Кузьма увидел, что он сидит сбоку, оглаживает бородку. —Ты скажи мне, братец, ты откуда? Голос у господина был удивительный, потому что знако мый до дрожи. И дрожь такая Кузьму взяла, ибо в этом свя щеннике либо артисте, несмотря на длинные волосы, бороду и усы, узнал в нем Кузьма игравшего на скрипке командира той самой белой банды, с которой прокочегарил через ли нию фронта. Слышал этот голос Кузьма и во время боя, слы шал и после, когда поставили к теплушке трех уцелевших красноармейцев. Офицер прочитал им отходную коротко и звучно: —Ну что ж, братцы, вы добились права —выбирать свою смерть... Взво-о-од!.. Пли! А после сел на паровоз и принялся пилить скрипку, по глядывая, как Лукьяныч Агибалов с Кузьмой у топки стара ются. Было от чего задрожать Кузьме, но он с собою справился: —Венковы мы. Села Венково Новгородской, то есть, гу бернии. — Да? Я там, братец, не бывал., но тебя я где-то видел... Где же? —Так что перед Масельской... Ваше благородие товарищ господин гражданин. — Стоп! Припоминаю — припоминаю. Какая жалость, Серж! Мы слишком старые знакомые, увы. —Что ты говоришь, Евгений! —Увы, Серж, увы! — Суткин! — помедлив, сказал князь и встал, — поза боться, чтобы у этого молодца не было неприятностей на 24