Романов, Б. С. Капитанские повести / Борис Романов. - Мурманск : [б. и.], 2006 (СПб. : ИПК «Бионт»). - 255 с.

Борис Романов своим вносили горний смысл в разговор о приемах траления, делении кутка и молодых матросах, —и добрая Елизавета Ва­ сильевна, которую Климентьич из рыбачек и взял за себя и которая первого своего сына успела уже оплакать в море, и Любаха эта с подведенными черным карандашиком глазами, родством своим и неясными надеждами вплетенная в жизнь тралфлота. И трубка курилась мягко и хорошо, табачок всем был в меру, и графинчик пустел не быстрее, чем следовало. Климентьич весь вечер нацеливался то на племянницу, то на Меркулова и, когда подступила пора прощаться, заговорил: —Ты признайся, Любаха, попросту, на что тебе механик твой Веня? Сдохнешь ты с ним. Скучный он. —Андрюша, твое ли это дело? —вступилась Елизавета Ва­ сильевна. —Он хороший молодой человек, аккуратный, не рас­ пущенный, Любочке по душе. Как же так можно! —Нет, ты, Любаха, погоди. Ты вот на кого посмотри, на Васяту. Капитан, промысловик до мозгу костей. Диплом есть, так нет, высшую мореходку начал! Внешность у него, правда, того, так ведь вертлюг, когда рвется, и не такого разукрасит. —Ах, Климентьич, Климентьич, —сказала Люба, поднимаясь и обнимая Климентьича за шею, —для свата ты слишком напорист и неделикатен. О борьбе с частной собственностью я бы еще послушала, но к сватовству нужно готовиться. Ты бы хоть полотенце повязал через плечо! И она чмокнула Климентьича в щеку. Климентьич приосанился. —Любаха, стар я стал, но ничего! За своих ребят я постою. А ну-ка давайте сюда чаю, сороки! Елизавета Васильевна отпустила мужу ласковый подзатыль­ ник, и они обе ушли из комнаты, и Климентьич упредил Мер­ кулова, который вынул было изо рта трубку: —Стой, Васята! Это ей на пользу дела. Чтоб не корила никого потом, что ей глаза не открывали. Понял? По остатней, что ли? Ну, чтобы рыба тебе была! Они посидели еще десяток минут над чаем, договаривая недоговоренное, но разговор уже исчерпывался, и подступали к ним иные проблемы, и Климентьич присматривался к Мер­ кулову, словно видел его впервые, а Меркулов, признаться, боль­ ше прислушивался к голосам на кухне и к тому, как непонятно смеется там Люба. 220