Романов Б.С. Капитанские повести

— Брось, боцман! — Будет брось, когда с жизнью врозь... Так вот, Саня, хошь верь, хошь не верь, когда «Балхаш» в Ленинграде принимали, схлестнулся я с одной... И что на меня на ста­ рости лет нашло, и сам не пойму, рыбкой ведь ее называл. Мне-то теперь полета два, а ей годов на семь меньше бу­ дет. В плавание провожала, письма ей писал... Смеяться б надо, и плакать впору. Все к себе звала, в Ленинград, жить. В завтот год написал: все, отрубаю концы от тебя, к чему на старости лет стыдобушку разводить? В отпуску дело было, дома. Почтальонша, стерва, возьми это письмо да тетке Лельке и принеси, а у нее ведь сердце тоже не ахти... Боцман углом рта выдул клубочек дыма, махнул рукой: Ладно, обошлось все, рассказал ей по правде, да и письмо само за себя сказало. А нынче, в канун отхода, в Батуми, решил ей часы золотые купить с браслетом. Деньги, что за чистку танков получили, зажал втихую, думал тетке Лельке сюрприз сделать. И сделал. Как в Мурманск завернули после Севморпутп, она приехала на денек. Раныне-то часто ие ездила... Она мне, когда под бункер перешвартовывались, костюм гладила, а часики-то эти из кармана бряк на стол! Вот те и сюрприз. Уж как я ни доказывал, как отрубила — и все тут, что каменная стала. Только что и сказала: «Я тебе всю жизнь верила, потому и сама верной была, мало ли за мной по портам ухаживали, а я ведь всю жизнь тебе положила, эх ты, белый ведь весь, и волос вон, смотри, не осталось!» Вот так и посвиданькались. — А я не заметил ничего. Правда, вы-то, Иван Ни­ колаич, не в себе были, а Елена Прохоровна, та вроде бы нормальная была. — Да разве она не знает, как моряков в плавание провожать надо? За тридцать-то лет научилась... Вишь, Кирсаныч, какие дела. — Да, дела не очень. Телеграмму на берег вам, Иван Николаич, обязательно пробить нужно, это я посодейст­ вую. Ну, а домой придем, разберетесь, все нормально бу~ дет, я так думаю, боцман. — Утешительно говоришь, Александр Кирсаныч, да только сам ты неспокоен. Блокада ведь на Кубе-то? — Блокада. 43