Романов Б.С. Капитанские повести

садясь на койке. Иван Николаич молчал, опершись локтя­ ми о колени, затем достал кожаный свой портсигар, сунул в рот папиросу «Север», но не закурил. — Дверь закройте, Иван Николаич, чтоб сквозняка не было, да курите вот у раковины, как исключение. Боцман раздумывал. Старпом поднялся, мягко закрыл дверь, потом достал зажигалку из стола и дал прикурить боцману. — Вишь какое дело вышло, только хочу тебя по прав­ де спросить, Саня. Врать не будешь? Не обижайся. Я вот рубаху чистую надел... — Зря это, Иван Николаич, рановато. — Да нет, меня сейчас тут вот как жмет,— тяжело расчленяя фразу, проговорил Иван Николаич и, ткнув ку­ лаком в левую лямку, посмотрел на старпома. Тот сидел на койке, тоже локти на коленях, ждал, легонько потряхи­ вая зажигалку. Молчал. — Помнишь, когда вы у нас на «Серпухове» после второго, кажись, курса на практике были, я тебя со своей теткой Лелькой знакомил? — Да я же с Еленой Прохоровной нынче в Мурманске встречался, когда заходили, боцман. — Да и верно. Так вот: не хочу помирать перед ней грешным. — Ну с чего ты помирать собрался, Иван Николаич? — Уговаривать будешь? А я три войны пережил, не верю я, что это все добром кончится. Только я тебя про­ шу, говори мне по правде, как быть. — Да что быть? — Сейчас телеграмму Вальке снес. Говорит, вряд ли передать удастся. Помполит прочитал, говорит, обращение другое надо сделать, да и вообще, мол, нельзя такие радио­ граммы сейчас подавать в этот, как его, в эфир. Вот я и ду­ маю, мне-то в любом случае не выжить — сердце жмет вот как! — а ты, может, еще и увидишь ее, расскажешь, что и как. — Слово. Только оба мы еще все увидим. — Тебе лет-то двадцать пять, Кирсаныч? — Двадцать шесть, Иван Николаич. — И моему Витьке двадцать пять, родиться у него кто-то вот-вот должен, а Вптька тоже в самом пекле со своими ракетами, будь они... Вот так сразу от нас третье колено и останется... 42