Романов Б.С. Капитанские повести

лись в застекленную дверь. Она не открывалась. Тогда Андрей Иванович осмотрелся и нажал на укреплен­ ную справа от двери кнопку. В ответ раздался звонок, дверь распахнулась на пружине, мы вошли внутрь, и на­ встречу нам из-за барьера поднялся высокий, по-немецки естественно затянутый в зеленоватую форму, дежур­ ный. — Гутен таг,— четко склонил голову Андрей Ивано­ вич, и дальше весь разговор у них продолжался по- немецки, так что я мог улавливать лишь кое-что урыв­ ками. Дежурный доложил по телефону, сверху спустился к нам вежливый, даже какой-то сожалеющий, офи­ цер. — Ентшульдиген, — несколько раз повторил он в бе­ седе. Мы прошли дальше по коридору, и тогда нам открыли плотную дверь. С широкой и низкой, как диван-кровать, деревянной лавки поднялся боцман Миша Кобылин п, увидев Андрея Ивановича, заплакал. — Где Мисиков? — спросил Андрей Иванович, вгля­ дываясь в боцмана здоровым глазом. Боцман указал на другой топчан, где беззвучно лежал туго спеленутый серый куль. В конце его из-под жесткого серого полотна выбивались мисиковские кудряшки и тем­ нел синюшный носик. — Бился он в беспамятстве, вог его и закатали, — глухо доложил боцман, забыв, что слезы у него катятся по щекам, как у женщины. — Остальные где? — Они с Крюковым ушли... — Документы? — Вот. Оба паспорта,— боцман достал их из внутрен­ него кармана и протянул помполиту, — я у Мисикова забрал, а им предъявлять отказался, хоть они и требовали. Вы простите меня, Андрей Иванович, — добавил Миша и сел на скамью. — Лампа меня попутала. Андрей Иванович еще поговорил с немецкими това­ рищами, потом спрятал паспорта во внутренний нагруд­ ный карман, распрощался с ними за руку и кивнул нам с боцманом: — Пошли. Мисикова на носилках доставят. Мы вышли из отделения и сели в подошедшую беже­ 256