Романов Б.С. Капитанские повести

забывала, что там тоже переборка, выходящая к канцеля­ рии грузового помощника, посмотришь — и взгляд прова­ ливается в озеро и в простор за соснами. Полированная коробка с фотографией крестной мамы «Валдая» и с горлышком той самой бутылки, что была разбита о форштевень при спуске судна на воду, зани­ мавшая раньше центр этой стены, висит теперь в столовой команды, на видном месте среди экспонатов задуманного Андреем Ивановичем судового музея. А тут — озеро, по­ даренное в прошлом году, когда приезжала делегация из этого городка, Валдая. На озеро с противоположной стороны кают-компании смотрит суровый и усталый Ленин. Смотрит он и на капи­ танское кресло, стоящее между ним и озером, и Таня не раз замечала, как, бывает, тоже смотрит на Ленина Вита­ лий Павлович, даже иногда спотыкается во время еды. Взгляд у Ленина требовательный, не то что в школьных книжках. Фотография, говорил Андрей Иванович, сделана была в самые тяжелые дни для нашего государства, и Ан­ дрей Иванович считает, что именно такой Ленин делал революцию. Андрей Иванович сам эту фотографию раздо­ был и очень ее любит. Из-за нее и капитан поссорился с инструктором профкома Охрипчиком. Инструктор по­ морщился как-то, иностранцы, мол, смотрят, надо сменить портрет, повесить фотографию Ленина с улыбкой. Тут Виталий Павлович и взорвался: ленинский, говорит, опти­ мизм не в улыбке! Сусальные коммунисты мечтают о су­ сальном коммунизме, но Ленин-то был не такой! Он, Георгий Васильевич, верил не только в неизбежность, но и в необходимость коммунизма. А необходимость — это потребность, нужда, обязанность для человека! Пока ему, глядя на нас с вами, особенно улыбаться нечему!.. Георгий Васильевич Охрипчик на Таню смотрит ласко­ во, с каким-то длинным сочувствием. Расспрашивает, инте­ ресуется, какие книги читать, советует. Таня решила с ним больше не разговаривать, а если уж не удастся отвязаться от разговора, то спросить его прямо, как матроса: что надо? Федя Крюков говорил, что Охрипчик человек большой, непростой, намекал, что и сам не лыком шит. Сил нет, как он, Федя, улыбается Виталию Павловичу: уже и зубы кончились, а улыбка все расползается... Володьку Мисикова тоже жалко. Суматошный оп, кроме как посмеиваться, ничего не умеет, ныпешний подъ- 228