Романов Б.С. Капитанские повести

бортом. Метатель даров подпрыгнул, поаплодировал сам себе, noTOiM, повернув голову, рукой показал пилоту: сдвинься, мол, в сторонку. Вертолет сполз в сторону мос­ тика. — Ну и артист! — сказал Виталий Павлович, укориз­ ненно покачал головой и погрозил вертолетчику паль­ цем. Шнурованные ботинки поджались, последовал взрыв бурного протеста, негодующих и разъясняющих жестов, улыбок, набор приветствий вплоть до воздушного поцелуя, и капитану пришлось тоже помахать ему, будто лоцману, приветственно рукой. Человечек еще раз подпрыгнул, еще поприветствовал нас сжатым кулаком, затем сложил руки, словно чаплинский пилигрим, и опрокинулся в тем­ ноту кабинки. Дверь закрылась, вертолет отодвинулся, а я перешел на шлюпочную палубу посмотреть на свер­ ток. Никто из экипажа, несмотря на естественное любопыт­ ство, не бросился его поднимать под взглядами с вертоле­ та. Однако внизу спорили. — Миша, ну и болван ты! Дай же я его капитану от­ несу! — Стой. Прикажут — понесешь. — Лысый ты пень, дай хоть глазом глянуть... — Стой, Федя. Прикажут — посмотришь. — Наверх попадет, хрена с два мы что увидим! — А тебе и смотреть не положено. ~ Дурак ты, Миша, хоть и боцман,— обмяк Федя,— отпусти локоть, люди смотрят... — Сходи-ка, принеси дар божий,— сказал Виталий Павлович, и я, стараясь пе торопиться, сходил за сверт­ ком на палубу. Вертолетик дождался, пока я не передал сверток ка­ питану, приветственно побарахтался с борта на борт и, об­ летая нас, направился к берегу. Цветастая коробка, обернутая куском поролона и пе­ ретянутая радужной спиннинговой жилкой, не имела постоянного центра тяжести и побулькивала. Когда ее распаковали на штурманском столике, внутри оказались две бутылки коньяку, улоягенные валетом, несколько па­ чек сигарет и записка, из коей, даже пе зная француз­ 199