Романов Б.С. Капитанские повести

лается, а вы все в клоаке. Стыдно! Брюки? Брюки вы уже неделю не снимаете. Та-а-к, да будет свет. Какая крошка!.. За вас все девушки в Гибралтаре скучают... — пропел тре­ тий помощник и пощекотал графский живот. Граф думал о том, куда делся почыо Володька Миси­ ков, почему кончился шторм и какой грозный этот Гибралтар. Еще он вспомнил политическую карту мира и то место на ней, где пестрые берега распадались налево-направо, уступая сплошной синеве... — Уже океан? — отчаянно спросил Граф. — Я говорю, в тот год, когда вы родились, выпускни­ ки мореходок приходили в бескозырках с ленточками на три сантиметра ниже спины и боялись пропустить даже Азовское море. Вы же явились при козыречке короче во­ робьиного носа и проспали океан. Как измельчали море- маны!.. Советую убрать из раковины, пока в нее не загля­ нул старпом. — Уже в дверях третий помощник остано­ вился и строго сказал Графу: — Я говорю, Кравченко, я судоводитель, а не будильник! Граф совладал с челкой, оправил рубашку и тогда с ошеломлением увидел раковину. — Не может быть! Не было этого! Я же помню. Точно помню. А вдруг? А может это Володька? Может Мисиков? Или... Он почувствовал, что снова закружилась голова, что судно начало куда-то опускаться, и бросился из каюты, вспомнил, что забыл выключить свет, но как же тогда.... после... после... Он побежал наверх, силясь удержать в се­ бе все, что было. Наверху резануло по глазам пеной, синью, рыжим бортом встречного танкера, блеском стекол на его рубке. Граф вцепился в железо и свесился за борт. Завитки пены закружились, запузырились перед ним, и, когда разогнув­ шись, он впервые вдохнул непорочно-мужественный воз­ дух моря, он подумал о самом себе, дрожащем, липком, испохабленном кагором, он увидел себя как бы со сторо­ ны, с мостика того танкера... Светлый стремительный теплоход с льнущим к нему человечком распахивал звенящую воду, н чайки за его кормой пировали, пикировали в кильватерную струю, празднуя встречу Графа с океапом. 181