Романов Б.С. Капитанские повести

а Граф мирно спал на поролоновой койке в кондициони­ рованной прохладе каюты. Его счастливое дыхание обте­ кало подушку и шевелило челочку. В каюте висел тонкий запах «Кагора» и чего-то еще. Дело в том, что ночыо Графу не дали отдохнуть. Сна­ чала мучила качка. Порывистые взмахи и взлеты довели Графа до сомнамбулического состояния. Он перестал ду­ мать и с трепетом ждал, когда овладеет им рвота. Однако тошноты не было, только кружилась голова, и потому ни о чем не думалось, кроме того, что вот вот должна начать­ ся морская болезнь, а что тогда делать? Иллюминаторы задраены, до гальюна бежать далеко, кульков, как в аэро- флоте, нет. Борясь с этой мыслью, Граф удерживал себя на диване между столиком и переборкой и не в состоянии был отвечать боцману. Но и без его ответов боцман сделал верный вывод, исходя из одного только выражения графь- их глаз, обесцвеченных томлением. Работали, как и пола­ гается, вместо Графа другие. Потом среди ночи явился мокрый и расхристанный Володька Мисиков. Тревога разбередила сознание Графа, потому что на Володькином лице, в обрамлении желтых волос, он смутно распознал синевой отливающий бланш. Володька ткнул Графа в грудь чем-то твердым и ост­ рым, Граф застонал и стал самим собой. Опи откупорили бутылку, сбив сургуч об угол стола, Граф по-рыцарски поделился с Володькой стаканом, но Володька захотел из горлышка, и Граф с замиранием сердца выпил стакан сам. Этого оказалось достаточно. Тоска по тошноте улег­ лась, голова перестала кружиться, и Граф упал в койку. Ему стало очень жаль себя, потому что он не был на авра­ ле, а вот Володька вернулся оттуда мокрый и бедовый, лихой и они выпили шторму назло! Лежа в койке и пытаясь облизать облитый кагором подбородок, Граф смотрел на Володьку, и ему стало я<аль не себя, а Володьку Мисикова, хотя тот и пил из горлыш­ ка, и вообще был парень что надо. Володька мотал головой, стучал кулаком по столику и твердил непонятное: — Подумаешь! Еще посмотрим, чей козырь, да! Поду­ маешь! А я что, не моряк? Моряк я? — вдруг взял он Гра­ фа за грудки. У Графа сил не хватило, чтобы кивпуть — и баста. Все исчезло. Вот потому он и задержался к завтраку. 179