Романов Б.С. Капитанские повести

в мятых, раструбами, штанах. Гитара лежала у одного из них на колене, трое других трусились над ней, ерзали плечами по стенке киоска: „.Долг солдат свой выпол-нит, сон отчизны сохра-нит, сохрани солдату верность ты-ы... Гитаре вдруг передавили горло: — Дядя, дай закурить! Меркулов покачал перед собой трубкой. — Ну и што! Постой минутку, а мы трубочкой по раз­ ку затянемся, — продолжил тот же ломкий, шепелявящий голос, и Меркулов снова не понял, кто же из них четве­ рых говорит. — Балда ты, Осот. Мужчина трубку, как и женщину, по кругу не пускает, это же не трубка мира!.. Меркулов выделил на сей раз, что возразил Осоту чернявый румяный паренек, стоявший с краю, трубка захрустела у него в ладони, но Люба повисла на нем, по­ зволила лишь тяжело переступить на месте. — Вы что, индейцы, перед военкоматом специально репетируете? — спросила она. — Вы угадали, мэм, — ответил чернявый, — через ме­ сяц пишите письма, шлите телеграммы. — Ну ладно, после демобилизации приходите сюда вчетвером, я посмотрю, какими вы станете. — Только без посторонних, мэм. — Разве может быть такой серьезный мужчина посто­ ронним, а, индейцы? — ответила она и погладила Мерку­ лова по рукаву. — Почему это мы индейцы? — спросил обиженный голос Осота. — Скоро поймете. Ну, пока, нас дома дети ждут! Она потянула Меркулова за собой, и он нехотя подчи­ нился, и гитара за спиной звучно выдала несколько так­ тов мендельсоновского марша, и еще показалось, что кто- то из парней с одобрением сказал: — Молоток девка! Они прошли с полквартала молча, и Меркулов, боясь остыть, все сжимал свою трубку, и Люба шла рядом так тихо, что не слышно было даже ее дыхания. 123