Рогожин, Н. Н. Вариант дракона : литературные телесценарии / Николай Рогожин. - Мурманск : Баренц пресс, 2020. – 167 с.

Солнце то показывается, то прячется, за быстрыми облаками. Алена бредёт, будто потерянная, побоку от ручья. Это единственный, как ей кажется, правильный путь. Иногда она останавливается, чтобы вслушаться, оглянуться внимательней вокруг. Снова идёт, но вдруг из-под ног вспархивает птица, охранявшая кучку яиц. Алена пугается, ахает. Потом обессиленно опускается на валун, спрятавшийся среди мелких кустов. Беззвучно плачет. Слышен какой-то отдаленный грохот. Алена вскакивает, стараясь уяснить, что бы это значило. А потом, с разочарованием догадывается, что это - отдаленные раскаты грома. Она быстро, почти бегом, идет опять вдоль ручья, глядя иногда на поблескивающую внизу, бегущую водичку. И вдруг вкопано останавливается, увидев и узнав место, откуда она вышла, - кострище в расщелине скалы, где ее мучили, входную приземистую дверцу погреба, уже сильней качающуюся от свежего ветра... Она завыла, мучительно и горько, опустилась медленно на коленки. Но и тут же поднялся еще сильнее ветер, загрохотал совсем близко, над головой, гром, и обвалился с небес, - порывистый и хлесткий дождь. Алена кинулась к погребу, закрыла его изнутри, трудно поддающимся засовом, свалилась на полать... Проснулась она от шороха, явственно слышимого, у двери. Соскользнула с полати, прильнула к слабеньким полоскам света от щелей. Прислушалась. Вроде тихо. Не без труда отодвинула засов и быстро, вбок, за валуны, выскочила. Собака ее учуяла... Принюхиваясь, потрусила вслед девушке. Алена, все убыстряясь, отдалялась от зверя. Но слишком неравны скорости. Огромная серая овчарка, почуяв добычу, догоняла девушку. Вот псина уже в нескольких десятках метров, Алена видит ее оскаленные клыки, острый и алый, будто пламя, высунутый язык, навострившиеся уши. Вот собака уже готова к прыжку... Но грохнул выстрел. Алена, сняв предохранитель, и зажав обеими руками рукоять пистолета, вытянула его, и спокойно, целясь прямо в грудь овчарке, и плавно, как учили недавно на стрельбах, нажала на курок. Собака истошно заскулила и, пробежав еще несколько метров, замертво, как подкошенная, свалилась прямо у ног Алены. Надо было убегать, но Алена поняла, что это бессмысленно, невозможно. Вслед за собакой бежало несколько человек, едва различимых в сумраке и тумане, и почему-то в фуражках. Не так, как она видела у моряков, в масхапатах и касках. Около нее просвистали пули, это стреляли настигающие ее люди. Алена, не думая и не соображая, стала палить наугад по наседавшим и набегающим врагам, она была уверена, что это немцы. В исступлении и бешенстве Алена кричала «Суки! ублюдки! звери! подлецы! гады! уроды!» — и палила без остановки. Потом чувствуя, что враги совсем рядом, притаились, она вдруг, замерев на мгновения, и будто опомнившись, приложила дуло пистолета к своей груди, слева от середины, там где сердце, и, нажав курок, щелкнула... Выстрела не последовало! Она истратила все восемь патронов!! Она же их не считала!.. И тут же на нее навалились сразу три человека, один выбил из рук пистолет, завел их приемом за спину, а двое других схватили за ноги, свели их вместе, стали вязать. Послышались 151