Рогожин, Н. Н. Практика любви / Николай Рогожин. - Онега : [б. и.], 2004. - 195, [2] с.

попутное, назидательное, по-хозяйски, покровительственно.. Лот пассажир, сосед-ухажер, - она потом все-таки рассказала, - сразу взял ее в оборот, позвал в свой дом, под Севастополь. А здесь он продает квартиру, сам полковник, недавно овдовевший и держится внешне молодцом. Доктор успел осмотреть его снаружи, оценивая возраст и нашел, что вполне сгодится и не старше его - пенсионерами становятся на флоте на Севере рано, а еще если в подплаве... Она его специально в тот вечер подзадоривала, не пускала в модные магазины, крутила его неудовлетворенностью последних дней искусно, расчетливо. Стервозной, как и любовной игрой, она владела в совершенстве и получала от него то, чего хотела, Мстить и досаждать, даже за мелкие проступки мужа, - умела мастерски. ...Она появилась в половине четвертого. Дверь открыла медленно; крадучись, думая, что муж спит, прошмыгнула в туалетную, недолго там полоскалась, удивительно быстро вышла оттуда и вдруг, не сделав и шага, рухнула на кровать, завалилась рядом с ним, прямо в своих черных джинсовых штанах и отчего-то неожиданно затряслась, слегка, с подвывом, но не в плаче, а в смехе и старалась тихо, но не вышло и она окончательно разбудила его. Он повернулся удобнее к ней и спросил только одним словом: «Было?». И она ответила: «Да...». Но ее слово прозвучало нетвердо, нечетко, перед паузой и эго все ему объяснило и хоть он чувствовал фальшь в ее утверждении ему опять захотелось высечь ее, - сильно немилосердно, больно, - выпороть так, чтобы выбить из нее всю дурь, всю скверность характера, весь ее норовистый нрав. Это было просто - встать, перевернувшись через нее, снять с вешалки уже бывший в столь странном между ними употреблении ремень. Она стегала его, когда он просил со всей серьезностью и он испытывал жгуче-щипаюту ю боль и мелкие иголочки мурашек по телу и после оставались эти красные рубчики на спине и она констатировала их и уже потоми нежно и любовно поглаживала их и он рассматривал их перед зеркалом, повернувшись лицом сзади... И сейчас он не стал выполнять задуманного, а просто, повернув к себе, нашел ее сочные мокрые губы и впился в них и она не оттолкнула, а поддалась ему - медленно, призывно, неистово... Он лежал, а она курила рядом и действительность мешая с выдумкой, рассказывала о Саше, передразнивала его слова, глупые и несусветные высказывания, ограниченные, пустые, неуклюжие утверждения, но вдруг скатывалась на оценки его прелестей и «какой у него крепкий и офомный, когда горячий...» и как она держала этот «стоячий» и тому подобным. Врача передергивало от ее измышлений, хоть он и не знал, как относиться к ее бредням, - верить или не верить? - и он понимал только одно, что пришла ее смена, ее очередь измываться над ним и она это делала изуверски точно, в самую точку, в самую цель, и он только метался а тисках одуревающего, отупляющего, раздавливающего желания возразить, остановить, оправдаться. Эта борьба с несуществующим невидимым злом утомила его и он захотел спать, просто забыться, чтоб не мучаться сомнениями. Но ее 95