Рогожин, Н. Н. Практика любви / Николай Рогожин. - Онега : [б. и.], 2004. - 195, [2] с.

горечью и сожалением думал о доме, где сейчас уютно, тепло; там празднично украшен стол, чувствуется неуловимый запах елки, нарядны дети, приветлива жена. «Если бы знал, что так придется встречать Новый год, ни за что бы не стал врачом» - отчего то подумалось мне уже перед самыми дверьми главного корпуса. Я появился в санатории за полчаса до времени смены, отпустил ожидавшего меня доктора, прошелся бегло по этажам; в кабинете дежурной медсестры предупредил, чтоб звонили мне по «такому то номеру, где я буду встречать Новый год», и сам быстро поспешил к остановке, прыгнул в автобус и уже минутами спустя заходил в родильный приемный покой. Я едва успел к намеченному часу. Меня, уже заметно нервничая, ожидала другая сменная докторша. Она мне пожелала счастливого дежурства, быстро исчезла и тишина после моих таких рейдов как-то особенно оглушила меня. Я выключил в ординаторской свет, оставив зажженной настольную лампу, сел в глубокое кресло и несколько минут так отдыхал, постепенно успокаивался, приходил в себя. Потом я медленно поднялся, вышел. Нужно было узнать, с кем придется дежурить и заодно показаться самому. Врачебный кабинет располагался гак, что, выйдя из него, оказываешься как бы на распутье: слева простиралось гинекологическое отделение; справа, за дверью, широким крылом тянулось родильное. Я вошел туда. На меня пахнуло обычными акушерскими запахами, настоянными на крови, детских пеленках, женском молоке и все это пронизывал, щекоча ноздри, неистребимый и привычный хлорный аромат. Увидев акушерку, - строгую «старую деву», с худым безвкусным лицом, - я расстроился. Она кивнула мне обыденно, без эмоций. "Тоже, наверное, не рада" - подумал я и опустился на мягкий стул рядом с ее столом. Говорю тут же, без предисловий, что отвечать по телефону надо так, чтобы не называлось родильное отделение и если будут спрашивать меня, то ничего дополнительного не сообщать, а сразу приглашать требуемого. Такая у меня просьба. Старая дева кивает и снова усердно клеит листочки в истории родов, а на мой вопрос о встрече Нового года, неопределенно мычит. Усвоенные ею правила строгой морали иссушают ее жизнь и они, наверное, не будут изменяться даже ради такого единственного праздника в году. Звонит телефон. Я вздрагиваю. Но это подруга акушерки желает счастья и всяческих благ, а я поднимаюсь и ухожу, чтоб не мешать разговору. Рожающих нет, а обходить вновь отмучившихся нет желания. У них теперь один интерес - кричащие шевелящиеся комочки, которые сейчас смиренно молчат, накачанные молоком, но скоро опять будут пробовать свои голоса, уже к полуночи. К полуночи... Я возвращаюсь к себе. Снова какая-то раздавливающая тишина. Охранительный режим не позволял держать телевизора и даже радио. Но где-то отдаленно слышится смех - это в одной из палат гинекологии. Там наверняка собрались все оставшиеся женщины, травят анекдоты, переживают семейный праздник без дома, без родных. Мне тоже не по 4