Рогожин, Н. Н. Практика любви / Николай Рогожин. - Онега : [б. и.], 2004. - 195, [2] с.

жаре привели нас в баню, обоих, вместе. Я попросил электрика включить тэны только для нас и мы оказались внутри одни, абсолютно голыми, в большом пространстве раздевальни, моечных кабин и парилки. Я будто впервые рассматривал ее, - такой откровенной вблизи и чуть издали, мы словно в языческом каком-то обряде. Я превозмогаю свое желание, и просто осматриваю ее со всех сторон, слегка похлопываю по тугим покрасневшим бедрам, плотным ягодицам, прямой и гибкой спине с громадным наростом родинки посредине, мягкой пологости живота. Грудь ее слегка приотвисла и немного портит в общем красивую статную фигуру. Искушена в обольщении, она бреет свой выдающийся замечательный манящий лобок, - черная ровная грядочка шершаво-колючих волосков распаляет мое воображение. И мы, едва утерпев от той игры прикосновений, сразу же, в каюте, распаренные, горячие, предаемся искушению любви, бросаемся в неистовые и жгучие объятия, переливаемся друг в друга, перекатываемся лобызаниями... Жизнь поцелуев как бы отдельно существует от нас. В обыденности мы ругаемся, обвиняем в чем- то, а в движениях губ у нас полное согласие, взаимопонимание, доверие, горячечность, неистовство. Облегчение и радостное освобождение от страсти, умиротворенное раскрепощение от ласк, наверное, привязывают нас, мы чувствуем, что нам хорошо и не хочется, несмотря на амбиции и нервы, расставаться. Возможно, это и оберегает от резкости, необдуманности: наша чувственность, не зависящая от установок и позиций в жизни. Ее максимализм, неприятие многих из моих друзей, родных, - я старался сгладить. Говорил о тонкостях взаимоотношений, о чувстве сострадания и понимания к окружающим, она же всех резко делила, на друзей и врагов и последних у ней оказывалось почему то неизмеримо больше, гораздо больше. Выяснения такие изматывали и только физическое блаженство с ней, растворение в ее теле удерживали меня от необдуманного шага. Я старался понять ее, найти истоки ее поведения, провести своеобразный анализ ее прошлой жизни и такого характера. Детство у нее было не сладким. Родилась вне брака, отца не помнила, он уехал вскоре в свою Литву, там и проживал. Воспитывалась она отчимом. Тот был хотя и добрым, но чужим человеком. К концу своей жизни из тихого пьяницы превратился в забулдыгу-алкоголика, опустился морально, приставал к неродной дочке, а родную, Светку, не любил вовсе, а та ревновала, ненавидела сестру. Отчим умер капитаном первого ранга, не дослужив до адмиральского чина только из-за своего пристрастия, но успел получить хорошую квартиру в областной столице, в центре города. Потом у неё училище, успешная учеба, престижная практика под Ленинградом, в детском санатории Военно-морского флота. И все ее любили, за честность и открытость, чистоту душевную, красоту. Любое невнимание к детям, воспитанникам, вызывали ее непримиримость, борьбу за справедливость, за правду. А уж какая она была певунья и танцовщица! Занималась в фольклорном ансамбле, он гремел на весь Северо-Запад, гастролировал по городам и весям, ездил в Финляндию. И везде поклонники, почитатели, 62