Рогожин, Н. Н. Практика любви / Николай Рогожин. - Онега : [б. и.], 2004. - 195, [2] с.

приедет через неделю. Я возвращусь, привезу пропуск. А пока купим - компьютер, пылесос...себе тоже, одеться. Уже холодно. Двое брюк надо взять сразу, на смену, - пора менять имидж, - я должна выглядеть замужнею дамой. Буду ли еще, - неизвестно, а вещи останутся... Он такой добрый, милый, уютный какой-то, притягательный... Ну и что возраст? Мужчины под полтинник самые сочные, все так и брызжет. Ах, Андрей! Как странно, что я редко вспоминаю его. Неужели такая бесчувственная? А он, мой жених, все больше говорит о своих —сыне и дочке. Жалеет, что редко теперь будет видеться. Ничего, обойдешься, нечего на них смотреть. До чего же наивен - уйти из дома, ничего не взяв, - ни части квартиры, ни машины, ни обстановки. А еще тащит туда алименты. Хватит, настрадался. Через неделю он сумел прописать меня к себе на работу, на ледокол. В первый день появления там удивлялась, что он около каждого останавливается, расспрашивает. Здесь его знают хорошо, уважают. Тоже плюсы. Все приятней и слаще с ним. Даже куда-то проваливаюсь. А он опять что-то говорит. О дочке опять? Условие мое - не встречаться! Он в ответ: Ну вот - все, «договорились», не согласен... Значит, - мне уходить? Среди ночи?! Как он ворочается на своем каютном диванчике, все скрипит. Да, я поднимаюсь, делаю демонстрацию. Он встает, будто проводить, но не утерпев, кидается ко мне в объятия...Миримся, ласкаемся... Эти стоячие ледоколы - плавучие дома отдыха, курорты. Они особенные, уникальны тем, что мстут стоять годами, пока не заправятся. А некоторые на приколе уже навечно. Атомоход «Север» стоял уже третий год, но он был крепок, надежен, - так, что ожидал, несмотря на почтенные года, топлива. Последняя заправка была уже экспериментальная, никем еще в истории не опробованная. Это он рассказывает, - интересно, конечно. Но здесь и наше первое совместное жилье, или вернее, - житье, притирка друг к другу. Та пара торопливых сумасшедших ночей у Светы на квартире не в счет. Теперь же дни и ночи напролет, бдения, сомнения... Окна были постоянно открыты, хоть и октябрь. Жара, спертый воздух испарения зараженной воды действовали на меня. Были еще пыль и сухость, особенно в первые дни. И грязи было - навалом... Он говорил, что специально не убирался, потому что боялся, что не приду, откажусь жить на корабле, елозил тряпкой в ногах. Тогда, кажется обострялась моя болезнь, - зажимало в горле. Еще эти террористы проклятые, в Москве. Только секс меня и выручал - дыхание не запиралось, сердце не билось по-страшному. Я чувствовала, что этот постельный экстаз мне попросту жизненно необходим. Ах, этот восторг тела, освобождение плоти! Если бы он был не из рейса, - так бы не получалось. Моряки, - они жадные, охочие, я помню по Андрею. Но и с ним у меня такого не было, не было! Я просто дрожу, как вижу его полноватый живот, - ему нужны рубашки навыпуск, а не заправленные, - и такой плотненький, чуть отвислый зад, - меня прямо передергивает... Я тащусь! А какая бурная всеохватная 43