Рогожин, Н. Н. Практика любви / Николай Рогожин. - Онега : [б. и.], 2004. - 195, [2] с.

украли сумку с вещами. Хорошо, что ещё остались деньги - в нагрудном кармане рубашки, вместе с документами. Но самое главное, что было жалко в пропаже - это рукописи, дневники! Очередные собранные за несколько лет бумаги я предназначал для архива и вот теперь их не существовало. Два или три рассказа оказались потерянными навсегда, восстанавливать их вряд ли имело смысл - они всё-таки были слабыми, не сделанными до конца, хотя времени и труда, потраченного на них, было жалко. Но большей и значительной потерей стало исчезновение дневников. Их действительно невозможно было восстановить. Образовался разрыв, провал в моих описаниях жизни - описания, анализы событий, оценки происходящей около тебя действительности, и всё это как бы непрерывно, начиная с первого курса медицинского... До того были робкие попытки фиксировать мгновения, ещё с артековского времени, с мая 65 -го. Но вот теперь нить оборвалась, обозначилась этими трудными временами, роковыми годами, - 90-й, 91-й, 92-й, 93-й. Интересно то, что именно в эти годы я ещё помнил Аллу, из 89-го, ежегодно "отмечал" дату встречи с ней, появляясь около театра в Мурманске. Дальше уже ту ностальгию не "метил", созвонился с Леной Веселовой. Потрясение от потери не отошло, я ворвался на кипящий как всегда Невский; совершенно свободный, налегке, добрался до электрички, выпил водки, предложенную соседями- попутчиками, успокоился слегка... Не до жиру - быть бы живу. Настрой тех последних дней года был какой-то зловещий. Началась война в Чечне. Скончались к тому времени, о чем я узнал, конечно, позднее, Леонид Александрович Крейн, Владимир Александрович Смирнов. Дела мои в "севрыбовской" конторе сильно пошатнулись и после отпуска меня послали работать в больницу в Долине Уюта. Работка мне попалась нелёгкая - учреждение обслуживало всех рыбаков города, жителей Первомайского района и в дежурные дни принимала всех других из Мурманска. Два месяца "тренировки" на скорой всё же сказались, да и шаткое положение заставляло мобилизовываться, изворачиваться - по знаниям, навыкам, утраченным во время плаваний в морях. Меня это особо не тяготило - я давно для себя решил, что в условиях нынешней жизни медику ничего не остаётся, как только выживать, а не совершенствоваться. Лишения повыбивали почву из романтики врачебной профессии, мои стремления давно уж переориентировались на освоение чего-нибудь в литературе. Она, "эта вредная и своенравная баба", по Яхлакову, меня никак не оставляла. Уже по результатам наблюдений в больнице "Севрыбы" я написал рассказик для "Рыбного Мурмана", а потом взялся за повесть с названием "Мореход", по впечатлениям от рыбацких рейсов. Впереди мне "светила" работа в другом флоте - торговом. А пока я поехал в Санкт- Петербург, на учёбу по морской медицине, в середине января 95 -го. 179